Черная Луна

Геммел Дэвид

Вент выбрался из ванны. Слева, на скамье, лежали купальные халаты. Надев один из них, он протянул другой Карис.

— Ты делаешь это, чтобы помешать нашему поединку?

— Вовсе нет, — покачала головой Карис. — Я никогда не вмешиваюсь в чужие дела. Если уж тебе так хочется умереть молодым, можешь повторить свой вызов — но только после нашего возвращения.

Вент улыбнулся.

— Разве можно в чем-то отказать тебе, дорогая?

В дверь тихонько поскреблись. Открыв, Карис увидела в коридоре темноволосого мальчика по имени Горан. Карис впустила его, и он смущенно переминался на пороге. Вид у него был испуганный и несчастный.

— Что ты хочешь? — спросила она.

— Можно мне завтра поехать с вами?

— Малыш, это неразумно. Вряд ли нам удастся вернуться живыми.

— Дароты увезли моего отца… Мне нужно знать, жив они ли погиб.

— Вы с ним были близки? — мягко спросила Карис.

— Он — самый лучший в мире! — быстро ответил Горан. Голос его дрогнул, в глазах заблестели слезы. — Пожалуйста, возьмите меня с собой!

— Возьми его, Карис, — вмешался Вент. — Он храбрый мальчик, и разве бы ты на его месте не захотела отыскать своего отца?

Глаза Карис точно оледенели.

— Если б это был мой отец, — процедила она, обернувшись к Венту, — я бы сама помогла даротам заживо содрать с него шкуру!

Брун тихонько сидел в саду за домом, наблюдая за муравьями, которые цепочкой семенили к розовому кусту. Муравьи взбирались вверх по стеблю позднего цветка, затем спускались — и все повторялось снова. Брун пристальнее вгляделся в стебель, густо покрытый тлей. Муравьи один за другим поднимались по стеблю и, обходя тлей, словно бы поглаживали их. Это озадачило Бруна: казалось, что крохотные черные мураши здороваются с крупными неповоротливыми тлями. Прищурившись, Брун пригляделся к ним — и улыбнулся. Муравьи попросту кормились. От поглаживания тли выделяли какую-то тягучую жидкость; ее и слизывали хитрые мураши. Брун захлопал в ладоши и громко рассмеялся.

— Что тебя так развеселило? — спросил Тарантио, выходя на залитый солнцем двор. В руках он нес черный арбалет с изящно выточенным ложем и железными крылышками и кожаный колчан с двумя десятками черных арбалетных болтов.

— Муравьи доят тлей, — сообщил ему Брун. — Я и не знал, что они так делают.

— О чем ты говоришь? — Тарантио положил арбалет и колчан на каменный стол у скамьи, на которой сидел Брун.

— Да вон там, на розовом кусте. Погляди — вот они, муравьи.

Тарантио прошелся через весь сад — шагов шестьдесят в поперечнике — и опустился на колени около розового куста. Потом вернулся к Бруну.

— Я вижу, что муравьи кишмя кишат вокруг тлей, но с чего ты взял, что они их доят?

— Да это же видно! Гляди — вон один мураш как раз кормится.

— Ты что, Брун, смеешься надо мной? Да я с такого расстояния едва могу разглядеть розу на этом кусте.

— Это все мой новый глаз, — с гордостью сообщил Брун. — Если только как следует постараться, я могу увидеть им все что угодно. Я и раньше наблюдал за муравьями. Ты знаешь, к примеру, что они меняются едой? Становятся друг перед другом на задние лапки, потом один срыгивает, а другой…

— Да-да, я уверен, что это очень интересно, — торопливо перебил его мечник. — Тем не менее у нас много дел. Я купил тебе арбалет и хотел бы посмотреть, прибавил ли тебе новый глаз меткости.

Тарантио показал Бруну, как взводить арбалет, потом велел ему выстрелить в ствол дерева, которое росло шагах в двадцати.

— В какую часть ствола? — серьезно спросил Брун. Тарантио рассмеялся и, подойдя к дереву, отыскал на коре небольшой бугорок размером примерно с дюйм.

— Вот сюда, — сказал он, ткнув в бугорок указательным пальцем. И в тот же миг Брун вскинул арбалет.

— Стой! — крикнул Тарантио. Черный болт вонзился прямо в бугорок, всего в паре дюймов от руки Тарантио. Взбешенный донельзя, он бросился к Бруну.

— Идиот! Ты мог убить меня!

— Я попал в бугорок! — восторженно сообщил Брун.

— Но ведь болт мог и отскочить от коры. Такое случается сплошь и рядом.

— Извини. Просто… это было так легко сделать. Не сердись на меня.

Тарантио сделал глубокий вдох.

— Ладно, — наконец сказал он, — теперь мы знаем, что колдун не зазря получил свою плату. Он неплохо поработал… быть может, даже слишком неплохо. — Наклонившись к Бруну, он пристально вгляделся в глаза юноши.

— Ты на что там смотришь? — обеспокоенно спросил Брун.

— На твой левый глаз. Я бы мог поклясться, что он у тебя голубой.

— Так он и есть голубой, — удивился Брун.

— Теперь уже нет. Он золотисто-карий. Впрочем, так, быть может, действует магия твоего золотого глаза.

— Мы не говорили колдуну, что надо менять цвет моих глаз! — заволновался Брун. — Ведь правда же, не говорили?

— Не думаю, что это важно, — с улыбкой ответил Тарантио, — если вспомнить, что ты видишь, как кормятся муравьи. К тому же цвет очень красивый — и превосходно подходит твоему правому глазу.

— Ты так думаешь?

— Да.

На улице перед домом простучали копыта. Лицо Тарантио окаменело — в ворота верхом въехал Вент. Спешившись, кордуинский мечник помахал им рукой и широко улыбнулся. Потом распахнул ворота — и во двор въехал еще один всадник. Тарантио смотрел, как Карис спрыгнула с коня и привязала его у ворот.

— Рада видеть тебя снова, Чио, — сказала она.

— И я тебя, Карис. Хочешь посмотреть, как я убью этого человека?

— Не сегодня. Что привело тебя в Кордуин?

— Я устал воевать, — сказал Тарантио. — К тому же я был среди наемников, которых разгромили в пух и прах твои копейщики. Едва ноги унес. Что, служба у Сарино показалась тебе слишком скучной?

— Что-то вроде того, — кивнула Карис и мельком глянула на Бруна. — Что у него с глазом?

— Ничего. Он видит в сто раз лучше, чем мы с тобой. Так чего же ты хочешь от меня?

Карис улыбнулась.

— Не помешала бы малая толика гостеприимства. Может, угостишь выпивкой? А потом уж поговорим.