Чёрная Луна
Шрифт:
До этого была пустота. Полнейшая пустота без слез, без боли, без обиды…
Просто мир вокруг умер. Сгорел, как свечка… Обратился в прах… Она поняла это, когда вне себя от тревоги сумела протолкаться к обзорному экрану бомбоубежища и увидела… Увидела, как в багряно-сером сумраке в небо торчат несколько костлявых и погнутых опор линии электропередачи… Это было все, что осталось от города. От родителей… От ее жизни. Опоры, накренясь, застыли на краю гигантской остекленевшей воронки, а ветер уже заметал ее тоннами серого пепла.
Вскоре наступила зима. Кто-то
Сто лет… Даша вдруг с тоской подумала, что сейчас, должно быть, там уже наступает весна.
Зачем? Зачем ей тогда, на «Европе», нужно было, расталкивая других людей, лезть в шлюпку, если ее душа сгорела вместе с планетой, а ее остатки замерзли, покрылись ледяной коркой?
Ведь она знала, что никто и нигде не ждет ее, от прежней жизни оставались лишь ошметья рассудка, чудом уцелевшее выходное платье матери да Хьюго, которого неделю «чистили» от радиации, прежде чем впустить к ней в бомбоубежище.
Нет, она не задумывалась над тем, нужно ли ей бежать с «Европы». Просто надела платье и пошла в сад, чтобы хоть на мгновение вернуть частицу той несбыточной жизни…
Чтобы в последний миг перед смертью, которая уже давно воспринималась как избавление от кошмара, в последний миг ощутить себя ЧЕЛОВЕКОМ и запомнить, унести с собой это чувство.
Ничего не получилось…
– Дабог?.. – Это слово сорвалось с губ помимо воли, просто в унисон мыслям.
– Что «Дабог»? – не понял Джедиан.
– Планета Дабог. – Она словно выплывала из омута беспамятства. – Там наступила весна?..
Джедиан нахмурился. Ему, конечно, нравились ее туманная непоследовательность и романтический трагизм вопроса, но не переигрывает ли она?
Он не понял одного – она не играла.
Для того чтобы осознать это, оказалось мало быть хорошим психологом. Это нужно было пережить внутри себя, но на подобные эксперименты у Джедиана не было ни времени, ни желания.
– Не знаю, – пожав плечами, ответил он. И тут же немного раздраженно добавил: – Девочка, тебе мало, что я спас твою жизнь? Ты сотню лет проболталась в космосе внутри куска льда, и вот ты чудесным образом спасена, вернулась к нормальному существованию, и к чему тебе теперь какие-то муки столетней давности? Вот, посмотри сюда, – он демонстративно поднял руку и ущипнул себя. – Смотри, я живой! И ты тоже!.. Давай приходи в себя, слышишь?
Даша не ответила. Она опять боковым зрением поймала звезды.
Ее непреодолимо тянуло туда, в холодный, кристально чистый мрак… Зеленые ниточки траекторий. Горячее покалывание в висках… Покой… Отрешенность…
«Это я спасала вас всех…» – вдруг подумалось ей, но мысль прошла без эмоций, просто как констатация факта…
Она отвернулась к экрану и вновь замерла, будто изваяние.
Она еще не понимала, что жизнь возвращается… И ее виртуальная ломка не настоящая, а лишь постэффект… следствие клинической смерти.
– Где мой андроид? – тихо спросила Даша, вновь повернувшись к окну. Джедиан не интересовал ее абсолютно, он чувствовал это… и злился.
Но, посмотрев на нее, он вдруг с удивительной
– Послушай, девочка… – Он встал с кресла и, подойдя к ней, осторожно взял Дашу за плечи. – Я понимаю, как тебе одиноко… Но ты должна понять, что я…
Даша от прикосновения его рук вздрогнула и стала поворачивать голову. Полуобернувшись, она встретила его взгляд, секунду смотрела в глаза, а потом спросила, едва разжимая сухие и потрескавшиеся губы:
– Ты кто?
Джедиан опешил.
– Я?.. – переспросил он, чувствуя всю нелепость ситуации. – Я хозяин… Хозяин всего вокруг… – медленно выговорил он, желая раз и навсегда расставить все точки над «и» в ее сознании. – И я твой друг, понимаешь? – добавил он, продолжая удерживать Дашу за плечи.
Она чуть повела ими, словно стряхивая его пальцы. Потом подняла голову и сказала, тихо, но отчетливо, не отводя похолодевших глаз от его лица:
– Отойди от меня… хозяин.
Джедиан отпрянул, словно его наотмашь хлестнули по щекам.
Лицо наследника Форта Стеллар вспыхнуло румянцем. Такого с ним не приключалось уже давно.
Внезапно его разум затопила бесконтрольная ярость.
– Послушай, милая! – Он смотрел на нее почти что с ненавистью. – Не думай, что ты будешь тут стоять и безнаказанно хамить мне. Тебя оживили по моему приказу лишь потому, что твой образ очень сильно занимал разум одного человека, а мне стало любопытно, кто ты такая!.. – Он вдруг осекся, словно в горячке сболтнул лишнее, но злость, кипевшая в нем, пересилила и осторожность, и здравый смысл. Швырнув на стол бокал, который покатился по столешнице с жалобным звоном, он вновь обернулся к Даше, которая безучастно смотрела в глубины панорамного окна.
– А ты – мертвая, – жестко заключил он, глотнув прямо из бутылки. – Уже сто лет как справка о твоей смерти пылится в эвакуированных архивах Дабога! – Джедиан отер губы и повернулся к выходу. – Так что не выпендривайся и запомни: ты живешь, пока я в этом заинтересован. —
Ему вдруг надоел этот разговор, но, развернувшись чтобы уйти ,он остановился уже на пороге и добавил, постепенно успокаиваясь: – А у меня может быть к тебе всего два вида интереса: один – экспериментальный, а другой – мужской. Подумай об этом, девочка, пока у тебя есть немного времени. Умирать вторично – удовольствие ниже среднего!
Даша стояла, глядя на далекие и холодные звезды.
Она запомнила каждое его слово, но маска полного безразличия не сошла с ее лица. Нет. Она уже умирала однажды и теперь на многое смотрела иначе. Спокойнее.
Двери сомкнулись за Джедианом, который так и не дождался от нее никакой реакции. Даша еще некоторое время смотрела в окно, а потом обернулась и обвела взглядом пустую комнату.
Она медленно, но неотвратимо приходила в себя.
Если на Дабог спустя сто лет все же пришла весна, есть ли смысл умирать вторично?