Черная маркиза
Шрифт:
Тяжело посмотрев на бывшего товарища, Дидье тоже немного постоял молча, а потом почти без размаха коротко и беспощадно ударил его в лицо.
— Вот теперь прощу, — сказал он спокойно.
Сидя на песке, Моран ошалело потряс головой, выплюнул кровь и криво усмехнулся, подымая упрямые глаза:
— Бей ещё.
— Хватит, — проворчал Дидье и, шагнув вперёд, протянул ему руку, за которую тот растерянно ухватился, подымаясь на ноги. — Хорошего помаленьку. Сам ведь небось извёлся, дурак… Знаю я тебя. —
— Целы, — пробормотал Моран, прерывисто вздохнув, и на мгновение зажмурился. — Спасибо.
— Обращайся, — фыркнул Дидье и похлопал его по плечу. — Я завсегда готов дать в морду, когда надо, друг.
Моран тоже неуверенно улыбнулся. А потом с беспокойством спросил:
— Слушай… а что теперь будет? С вами? С тобой?
— Я при Тиш буду, — не раздумывая, ответил Дидье. — В трактире этом. А близнецы… — Он снова фыркнул. — Вашему кэпу не позавидуешь, если они при «Маркизе» останутся. А они останутся. Это вся их жизнь. А моя жизнь… — Он опустил голову и просто закончил. — Моя жизнь — она.
— А как же, как же у тебя с ней будет? — взволнованно заговорил Моран, схватив его за руку. — Она… полюбит тебя наконец?
— Вряд ли, — тихо отозвался Дидье, пожав плечами. — Любовь — такая штука, друг… или сразу, или никогда. Хотя…
Он не договорил. От костра к ним шла Тиш — в просохшем платье, на ходу закручивая волосы в пучок на затылке.
— Эй, вы что тут? — окликнула она их негромко и тревожно. — Всё в порядке?
— Лучше не бывает, Маркиза, — заверил её Дидье, широко улыбнувшись.
— У вас вид какой-то… странный… — проговорила Тиш, сдвигая брови и внимательно разглядывая их обоих. — Вы что, беспокоитесь о том, как всё будет дальше?
Возникший за её спиной Грир тоже, казалось, напряжённо ждал ответа.
И Моран, судорожно вздохнув, затаил дыхание, глядя в ясные, как солнечный луч, глаза Дидье Бланшара.
— Маркиза, — горячо вымолвил Дидье, прижимая к груди ладонь. — Ты разве забыла, что сказано в Священном Писании? — Он сосредоточенно нахмурил брови, подняв глаза к потемневшему небосводу, и наконец проговорил: — Не заботьтесь о завтрашнем дне, ибо завтрашний день сам будет заботиться о своём: довольно для каждого дня своей заботы. Так-то!
Он обвёл смеющимся взглядом совершенно онемевших Морана, Грира и Тиш, а потом весело закончил, подмигивая им:
— Но Господь не сказал, что в каждом дне должно быть время для вина и песен! И для любви!
Он крепко обнял одной рукой Тиш, а другой — Морана, и наконец засмеялся, когда Грир неловко сгрёб в охапку всех троих.
Дидье Бланшар и без проповедей кюре Гийома точно знал, что Господь Вседержитель просто забыл это добавить.
Или же пресвятые апостолы не успели записать.
Часть 2. Дидье
Моран, вне себя от нетерпения, колотил в дверь трактира «Калиенте». Позади него возвышалась закутанная в тёмный плащ мощная фигура Грира.
— Да чёрт подери, вот засони…. Тиш! Дидье! — прокричал Моран, задрав голову вверх, к тёмным окнам. — Дидье-е-е!
— Ну ты, друг, и горазд же глотку драть, — Дидье, взлохмаченный и в одних штанах, наконец распахнул тяжёлую дверь, впуская гостей, и с удовольствием приподнял Морана, отрывая его от пола. — Bonsoir! Есть будете? Переночуете?
— Будем и переночуем, — не спеша отозвался Грир, искоса рассматривая его. — Давно я не был… в своём трактире.
Дидье только широко улыбнулся, натянул рубаху и метнулся к кухонному очагу, а гости присели за ближайший дубовый стол и осмотрелись.
Всё вокруг сияло чистотой и свежестью, керосиновые лампы ярко и ровно горели, — не иначе, туда было подлито какое-то снадобье из лаборатории близнецов, — столы были аккуратно накрыты клетчатыми скатертями, и на каждом — букетик свежих цветов в кувшине и белоснежные салфетки.
Грир одобрительно улыбнулся. А потом крикнул в сторону кухни:
— Эй, Дидье! Цветочки, салфеточки… А поплясать, подраться? Это ж кабак, а не… Вестминстерское аббатство!
Дидье выглянул в зал, улыбаясь во весь рот:
— Для гульбы цветочки убрать недолго. А драться… — Он повёл плечом. — У нас не дерётся никто. Спокойно тут, кэп.
Грир недоверчиво хмыкнул, в глубине души поверив в это сразу. Он легко мог представить себе, как самые отчаянные корсары успокаиваются здесь, наслаждаясь уютом и покоем.
Уютом собственного дома, который, если когда-то и был у них, то лишь в далёком-далёком детстве.
Вскоре на столе перед ними дымились тарелки с мясом и бататом, стояли изящные фарфоровые соусники и столовые приборы, а в бокалы лилось красное душистое вино.
— Как там «Маркиза»? — коротко осведомился Дидье чуть дрогнувшим голосом, присаживаясь напротив.
Грир пристально глянул на него, уже в открытую, и так же коротко ответил:
— В Шанхае.
И после паузы добавил с усмешкой:
— Целы твои обормоты, как и сама посудина.
— Tres bien, — облегчённо сказал Дидье, поерошив ладонью густые вихры на затылке. — Хорошо.
— Беспокоился, что я их укокошил, что ли? — прищурился капитан.
Дидье наконец рассмеялся:
— Не-а.
— И зря, — хмыкнул Грир, отпивая из бокала.
Чёрт возьми, он был доволен своим трактиром, то есть трактиром Тиш. Здесь было тепло, светло, уютно, в камине, о котором всегда мечтала Маркиза, трещали смолистые поленья, около камина заманчиво покачивались два плетёных кресла…