Черная моль (Черный мотылек) др.перевод
Шрифт:
— Оставь все где есть, Джим. Это конечно страшно любезно с твоей стороны, Майлз, но…
— Оставь свои «но» при себе, Джек. Я все решил.
— Но я тоже решил! И действительно не могу…
— Мальчик мой дорогой, ты останешься с нами до тех пор, пока полностью не поправишься, иначе я немедленно собью тебя с ног и потащу силой.
В глазах Джека мелькнула улыбка.
— Звучит устрашающе! Однако, умоляю, не стоит поднимать столько шума из-за какой-то жалкой царапины! Поправлюсь, надо же!
— Да ты выглядишь совсем больным. И знаешь,
Дверь за Джимом тихо затворилась. Карстерс покачал головой.
— Я не могу, Майлз. Ты должен понимать, это совершенно невозможно.
— Ерунда! Ни один из приехавших в Турз-хаус о тебе не услышит и не узнает. Будешь сидеть тихо, как мышка. Но ехать ты должен!
— Но, Майлз!..
— Джек, не дури! Я хочу видеть тебя в своем доме, и Молли тоже. Это не ловушка, и нечего смотреть так испуганно.
— Я и не боюсь. И действительно, очень благодарен, но… не могу. Должен ехать за границу, и немедленно.
— Что?!
— Да, я еду.
О’Хара выпрямился.
— Вот оно, началось! Так я и знал!..
— Что знал?
— Мы обнаружили, что вы влюблены в мисс Диану.
— Глупости!
— А она — в вас.
Джек молча смотрел на него.
— Ах, ладно! Бестактный осел! Но эти мои манеры и поведение оправдываются желанием разрушить ту стену, которой ты себя окружил, Джек. И знаешь, Джек, как это обидно, когда тебя держат на расстоянии, словно какого прокаженного! Не хочу вмешиваться в твои личные дела, но только, ради Бога, не обращайся со мной, как с каким-то посторонним!
— Прости, Майлз. После шести лет отчуждения не так-то просто довериться кому-то, — с этими словами Карстерс влез в сюртук и поправил галстук. — Если хочешь знать правду, так… Да, я уезжаю из-за Дианы.
— Ну, конечно! Ты в нее влюблен!
— Похоже, что так.
— Тогда какого дьявола не попросишь стать твоей женой?
— Почему не прошу? Но как и что я могу предложить ей? Обесчещенное имя? Ведь я люблю ее так сильно… — он с горечью рассмеялся. — И ты тоже хорош, задаешь такие дурацкие вопросы! Чудную партию я из себя представляю! Nom d’un nom [21] . За кого ты меня принимаешь?
21
Nom d’un nom (фр.) — имя из имен.
О’Хара поднял глаза на его искаженное мукой лицо.
— За молодого идиота, строящего из себя рыцаря! — ответил он.
Снова короткий сердитый смешок.
— Хорош я буду, делая, к примеру, такое предложение: «Мадемуазель, прошу вашей руки. Вы видите перед собой дурака и неудачника. Я начал свою жизнь с мошенничества за картами, а затем…» О, мне кажется, я повторял эти слова сотни раз многим людям! И полностью готов к презрению, которым… — тут он умолк, вспомнив о своем недавнем разговоре с мистером Болей.
— Ерунда, Джек…
— Нет, не ерунда. У меня только одно достоинство… всего одно.
— Интересно, какое же?
Милорд громко рассмеялся.
— Я хорошо одеваюсь.
— И еще лучше фехтуешь, насколько я помню.
— К тому свои причины. Кстати, еще один недостаток. Какая женщина пойдет замуж за мастера фехтования? О, Бог ты мой, во что я превратил свою жизнь!.. — он пытался засмеяться, но не смог.
— А мне кажется, мисс Ди согласилась бы.
— Ее никогда не попросят, чтобы тем самым не унизить, — последовал гордый ответ.
— Но, Джек, дорогой, ты, видно, забыл, что являешься графом Уинчемом…
— Спасибо за напоминание! Нет, Майлз, графом-наследником станет сын Ричарда, а не мой…
О’Хара изо всей силы грохнул кулаком по столу.
— Черт бы побрал этого Ричарда с его сынком!
Милорд взял усыпанную драгоценными камнями булавку и, подойдя к зеркалу, начал прилаживать ее. Друг следил за ним мрачным взглядом.
— Снова залез в свою раковину? — проворчал он.
Карстерс, слегка склонив голову набок, любовался эффектом, который производила булавка. Потом подошел к другу.
— Майлз, дорогой, вся суть в том, что я по своей натуре неисправимый скептик. Сам привык стелить себе постель и, полагаю, сам же должен на ней и спать.
— И это ты говоришь мне, тому, кто всегда готов подсобить тебе постелить ту самую кровать?
Карстерс сел и начал натягивать сапог.
— Думается, придет день, и мы вцепимся друг другу в глотки, — радостным тоном предположил он. — Кстати, я говорил тебе, что не далее, как сегодня, уведомил мистера Болей о своем ремесле?
Майлз так изумился, что гнев моментально оставил его.
— Надеюсь, ты не сказал ему, что был разбойником? — воскликнул он.
— Именно это и сказал. Почему бы нет?
— Почему бы нет? Господь Спаситель! Ты что же, вознамерился выкладывать всякому встречному и поперечному, кто ты есть? Нет, ты точно сумасшедший, Богом клянусь!
Карстерс вздохнул.
— Боюсь, ты так ничего и не понял.
— Чего уж тут понимать! Еще один приступ дурацкого рыцарского благородства, разве нет?
— Рыц… О, нет… Просто не мог позволить ему думать обо мне, как о благородном джентльмене. И знаешь, в целом он воспринял это вполне нормально и был так невероятно вежлив…
— Вежлив! Могу представить! Старое чучело… И это после того, как ты спас его дочь! Так это он тебя вывел из равновесия?
Карстерс рассмеялся.
— И он, и я сам. Он… видишь ли, начал читать мне мораль… О! Впрочем, вполне добродушно… ну, о том, сколь ошибочен мой путь и… о, Боже, до чего же больно!
— А потому самое лучшее — отправиться прямо сейчас ко мне.
Милорд открыл рот, чтоб возразить, но встретившись с гневным взором Майлза, промолчал.
— Вы что-то хотели сказать? — ехидно спросил Майлз и в глазах его вспыхнул огонек.