Чёрная пантера с бирюзовыми глазами
Шрифт:
«Привет, Энди!» – раздалось у меня в голове.
Я улыбнулась. Малыш Джереми умудрялся картавить даже в мыслях. И хотя теперь он прекрасно выговаривал букву «Р», но я для него так и осталась «Энди». Я не возражала, это было так забавно, и всё равно никто этого не слышал.
«Привет, Реми!» – я тоже дала ему что-то вроде прозвища, сократив его имя. Это было чем-то вроде нашего тайного кода, и очень нравилось мальчику. – «Где ты пропадал последние три дня?»
После этого мне была рассказана история поездки Джереми в гости к одному из его многочисленных родственников, в которых я давным-давно запуталась. Львиную долю повествования занял рассказ о трёх «котёночках», которые недавно родились у кошки, принадлежащей этому самому родственнику. Мне были описаны в мельчайших подробностях лапки, ушки, слепые глазки и все пятнышки этих «котёночков», как они ползают, сосут молоко, пищат, спят, свернувшись в общий клубочек. Похоже, это было его самое яркое впечатление от всей поездки. К тому же, ему обещали подарить одного котёнка, как только малыша можно будет забрать у кошки-мамы. В общем – Джереми был от поездки в восторге.
Я подумала, что он выбрал очень удачное время для «сеанса связи». Раньше я большую часть времени была одна, поэтому в любое время была готова поболтать с малышом. Но сейчас я практически всё время была среди людей, и если бы вдруг застыла, ведя мысленный разговор с невидимым другом – это бы заметили. И как бы я объяснила происходящее? Меня бы приняли за сумасшедшую. А может быть и нет. Вокруг меня было столько необычного, столько народа имело неординарные способности, что мои мысленные беседы с мальчиком, живущим на другом конце страны, сочли бы не более странными, чем дар Гейба, например, или Вэнди. Но, до поры, до времени, я решила никому об этом не рассказывать. Успею ещё.
Рассказав о своих новостях, Джереми поинтересовался, а что новенького у меня? Чтобы особо не грузить парнишку, я сказала только, что нашла новых друзей, живу у них, и теперь у меня новый дом, новая семья и новая собака. После этого весь разговор свёлся к подробному описанию внешности и поведения Лаки. Это было для мальчика самым интересным из всего моего рассказа.
После того, как я рассказала о Лаки всё, что знала и чего не знала, выдумав историю нашей с ним встречи – не рассказывать же ребёнку правду, – Джереми попросил меня рассказать ему какую-нибудь сказку. Это тоже было одной из наших традиций, причём я, частенько, просто придумывала всякие истории, а иногда рассказывала что-то из своей жизни, адаптируя происходящее к возрасту мальчика.
И я рассказала ему совсем новую сказку о принцессе Миранде, которую мачеха выгнала из дома. Принцесса заблудилась в лесу, очень устала, замёрзла и проголодалась. А потом встретила огромную пантеру. Сначала принцесса испугалась, но пантера оказалась добрая, она отвезла девушку в большой и красивый дворец, где принцессу ждал вкусный обед и тёплая, мягкая кровать, чтобы она могла отдохнуть и согреться. И принцесса была так благодарна пантере, что поцеловала её. И в тот же самый миг пантера превратилась в прекрасного принца по имени Габриэль.
Оказалось, что когда-то злая и уродливая ведьма по имени Линда хотела, чтобы принц Габриэль женился на ней. Но она была такая злая и такая уродливая, что принц с ужасом отказался. И за это ведьма превратила его в пантеру и сказала, что он снова станет человеком, только если его поцелует прекрасная принцесса. Потому что, по ведьмовским правилам, любое заклятье обязательно должно иметь условие, при котором его можно снять, иначе оно просто не сработает. Ведьма думала, что никогда никакая принцесса не поцелует страшного зверя, поэтому и поставила такое условие, чтобы принц Габриэль остался пантерой навсегда. Она не знала, что принцесса Миранда разглядит доброту под страшной внешностью пантеры и расколдует принца. Габриэль и Миранда полюбили друг друга, поженились, у них родились дети, и жили они долго и счастливо. А ведьма Линда, узнав об этом, лопнула от злости!
Я мысленно хихикала, в мельчайших подробностях описывая Джереми ведьму Линду. Не забыла я ни про торчащие изо рта зубы, ни про бородавки на носу, ни про большой горб, ни про крючковатый нос. Моя фантазия разыгралась по полной. Зато принца Габриэля описывать мне было очень просто, и даже выдумывать ничего не нужно было – оригинал навеки был запечатлён в моем мозгу в мельчайших подробностях.
Всё же удивительно работает детское восприятие – Джереми как-то совсем не заинтересовался вопросом, каким же именно образом принцесса поняла, что встреченный ею в лесу огромный дикий зверь – на самом деле добрый, он просто принял это на веру. Зато наложенное на принца заклятие мне пришлось досконально объяснять и уточнять, даже придумав целый колдовской ритуал, а так же «волшебные слова» для него. Ну, конечно, для пятилетнего мальчика это намного важнее и интереснее, чем всякая романтическая чепуха.
В какой-то момент слова Джереми стали путаться, звучать все тише и медленнее. Мысленно улыбнувшись, я прикинула, сколько у него сейчас времени, а потом стала намурлыкивать колыбельную. Через несколько минут наш контакт прервался – Джереми заснул. Я вздохнула. В последнее время малыш всё реже вступал со мной в разговор, порой пропадая аж на неделю. Но ничего странного в этом не было – мальчик рос, у него появлялись новые, реальные друзья и разнообразные интересы, заполняющие весь его день. Интересно, сколько ещё времени он будет общаться со мной, прежде чем перестанет нуждаться в воображаемом друге?
В этот момент я подняла глаза на дом и в одном из окон увидела Гейба. Наши глаза встретились, и какое-то время мы смотрели друг на друга, а потом он отошёл вглубь комнаты, и я уже не могла его больше видеть.
Я вздохнула и перевела взгляд на Томаса. Когда же он уже наиграется? Мне необходимо поговорить с Гейбом. И, желательно, поскорее.
Через какое-то время Томасу, наконец, надоело бегать по поляне, или он просто устал, но мальчик стал сматывать бечёвку, заставляя своего змея опуститься. Я проделала то же самое со своим.
– Давай занесём их в ангар, – предложил он мне. – Не обязательно снова тащить змеев на чердак. Завтра опять запустим, и они будут под рукой.
– Я не возражаю. А Гейб не будет против?
– Нет. Там полно свободного места, и если мы не бросим змеев прямо посреди ангара, то они точно никому не помешают.
Мы подхватили своих змеев и направились к серебристому строению, расположенному за домом. Как я поняла, поляна, по которой мы бегали, была чем-то вроде взлётной площадки, поэтому на ней ничего не было – ни строений, ни проводов, ни деревьев. Томас был прав – здесь действительно было удобно запускать воздушных змеев. В ангаре стоял совершенно очаровательный вертолётик, показавшийся мне совсем крошкой по сравнению с тем, на котором мы вернулись домой из экспедиции. Томас прошествовал к дальней стене амбара, уделив вертолёту не больше внимания, чем обычный мальчик – машине своих родителей. Для него этот вертолёт давно стал чем-то привычным и обыденным.
Устроив своих змеев так, чтобы они никому не мешали, мы вернулись в дом. Я попросила Томаса показать мне, какие ещё комнаты были на втором этаже. Вообще-то меня интересовал кабинет Гейба, но я не хотела в этом признаваться. И мальчик провёл меня по второму этажу, показав свою комнату, спальню Гейба, – в неё мы не заглядывали, – и несколько комнат для гостей.
Открывая одну из дверей, Томас уточнил.
– А это комната Мелкого. Только я уже начал сомневаться, что он у нас появится. Но, всё равно, Гейб предпочитает быть полностью готовым – папаша имеет привычку сгружать на него ребенка, в чём есть, без единой запасной вещи. Поэтому мы регулярно докупаем одежду нужного размера, чтобы Мелкий хотя бы на первое время имел всё необходимое.