Чёрная пантера с бирюзовыми глазами
Шрифт:
– В любом случае – я не имел права этого делать. Но не удержался, прости.
– Да прекрати ты извиняться! И чего ты не имел права делать?
– Целовать тебя, вот чего.
– Но почему? – я действительно не понимала.
– Потому что ты ещё ребёнок.
– Я не ребёнок! – взвыла я, вскакивая с кресла. – И ты не имел права делать только одно – извиняться и убегать, подарив мне самые прекрасные мгновения в моей жизни.
Я топнула ногой, после чего плюхнулась обратно в кресло и, надувшись, уставилась в окно. Наверное, моё последнее выступление нельзя было считать образцом взрослого поведения,
Я услышала, как Гейб подошёл ко мне, опустился на колени перед моим креслом и взял мою ладонь в свои руки. Я никак на это не отреагировала, продолжая дуться. Тогда он распрямил мой безвольный кулачок, нежно поцеловал ладошку, а потом прижал её к своей уже слегка колючей щеке. Не выдержав, я слегка погладила его щеку кончиками пальцев, давая понять, что начинаю оттаивать.
– Пойми, девочка моя, – прошептал он. – Мне безумно трудно. Я прожил больше трёх тысяч лет, у меня были женщины, но никогда и ни к кому я не испытывал такого чувства, какое вызываешь во мне ты. С той самой минуты, как я заглянул в твои смелые синие глазки там, на дороге, я понял, что отныне я навеки твой. А ты – моя. Я не знаю, что это такое произошло со мной, и как я это понял, но поверь – я просто это знаю. Быть рядом с тобой стало смыслом моей жизни, когда тебя нет рядом – мне тяжело. Когда я ранил тебя... Мне захотелось умереть. Но ещё страшнее для меня будет, если ты покинешь меня. Вот почему я сразу же забрал тебя к себе – боялся, что ты исчезнешь, боялся тебя потерять.
Говоря всё это, Гейб смотрел в пол, не решаясь глаз на меня поднять, и лишь периодически прикасаясь лёгким поцелуем к моему запястью. И не мог видеть, как мои глаза становятся всё шире, пока я смотрела на него, совершенно ошарашенная и шокированная такими откровениями. Потому что он абсолютно точно, практически дословно, повторял то, что сказала бы я сама, если бы стала описывать свои к нему чувства. Один взгляд в глаза пантере, – дикому зверю, придавившему меня к земле! – и я уже не принадлежала самой себе.
Значит, мы одновременно испытали одно и то же чувство? Эту невероятную, необъяснимую, неразрывную связь, которая возникла между нами.
Но если он испытывает то же, что и я – тогда тем более непонятно его поведение. Зачем убегать, если это взаимно? Хотя... Если я до этого момента не была уверена в его чувствах – возможно, и он до сих пор о моих не догадывается? Может, потому он и извинился – решил, что мне не понравился его поцелуй?
– Но что бы я там не испытывал, – продолжил между тем Гейб, все ещё не поднимая глаз, обращаясь к моей ладони, которую отвёл от своей щеки и теперь играл с моими пальцами. – Что бы я не почувствовал – я не имел права ни к чему тебя принуждать. Ты ещё совсем дитя...
Я возмущённо втянула воздух, собираясь возразить, но пальцы Гейба, нежно легли на мои губы, призывая к молчанию.
– Да, я понимаю, что ты считаешь себя взрослой, что ты давно уже переродилась, но всё равно. Тебе всего-навсего двадцать четыре, ты даже младше Томаса! И ты – гостья в моем доме, я взял на себя ответственность за тебя, да ты и знаешь-то меня всего второй день, поэтому я просто не имею права так сразу на тебя накидываться.
– Стоп, – я не могла больше слышать эти путаные излияния, поэтому отвела руку Гейба от
– Тебе двадцать четыре, – повторил Гейб.
– Да знаю я, сколько мне лет! Но я в другом времени живу. С другой скоростью взрослею! Я приняла твои три тысячи как молодость, почему ты не можешь принять мои двадцать четыре как взрослость? И вообще, если считать по вашему – то мне уже пятьдесят два! А учитывая, что я переродилась десять лет назад – то и все восемьдесят пять. Так что я абсолютно точно не ребёнок!
– Ладно, допустим, – тяжело вздохнул Гейб, но при этом вовсе не казался убеждённым мною. – Допустим, что ты – не ребёнок. Но я всё равно слишком давлю на тебя. У меня просто нет сил держать свои руки подальше от тебя...
– И не надо. Разве я против? Мне это даже нравится.
– Да, но сегодня это едва не вышло из-под контроля! Я забылся! И если бы Томас не появился – неизвестно, чем бы всё могло закончиться.
– Да чем таким уж страшным это могло закончиться-то?
– Ты действительно не понимаешь, насколько я хочу тебя? Я едва не взял тебя прямо там, в прихожей, на полу!
– Я бы не возражала, – едва слышно прошептала я, чувствуя, как пылают мои щеки.
– Что?! – Гейб явно не ожидал такой моей реакции. – Нет! Это всё неправильно! Ты должна возражать. Так нельзя обращаться с юной девушкой, нельзя затаскивать её в постель на второй день знакомства.
– А на какой можно? – у меня уже голова кружилась от этого разговора! Мы ведь только что выяснили, что Гейб испытывает ко мне то же, что и я к нему, так в чём вообще проблема? Так, стоп, я ведь так и не сказала ему о своих чувствах, значит, он до сих пор не понимает, что всё, что произошло в прихожей, было совершенно нормальным и правильным. Ну, кроме его извинения и побега. Нужно срочно ему об этом сказать.
Гейб же, кажется, впал в ступор от моего вопроса. Привычно запустив руки в волосы, он в растерянности смотрел на меня, явно не зная, как реагировать.
– Послушай, Габриэль, – я решила, что здесь более уместно именно это имя.
– Да, Миранда? – мне всё же удалось заставить его слегка расслабиться, даже чуть-чуть улыбнуться.
– Во-первых... Ах, да, во-первых уже было. Итак, во-вторых, можешь не пугаться, я вовсе не считаю, что нам прямо сию минуту нужно отправиться в постель и заняться любовью.
– Правда? – мне послышалось, или кроме облегчения в его голосе проскользнуло также и разочарование?
– Правда. Но, в третьих – мне очень понравился наш поцелуй. И я была бы совсем не против его повторить?
– Правда? – на этот раз Гейб не смог сдержать счастливую улыбку.
– Правда, – вновь кивнула я. – И последнее, хоть и не по важности. Неужели ты думаешь, что я стала бы вот так льнуть к тебе, позволять обнимать меня, таскать на руках, целовать, если бы сама этого не хотела? Тебе не приходило в голову, что я могу испытывать к тебе то же самое?
Какое-то время Гейб растерянно смотрел на меня, но потом, наконец, прошептал.
– Я чувствовал, что тебе нравятся мои прикосновения, я был безумно рад этому, потому что просто не мог выпустить тебя из рук. Но, испытывать то же самое?.. Ты уверена?