Чёрная пантера с бирюзовыми глазами
Шрифт:
– Надеюсь, у Линды тоже такие же запасы, – начиная резать мясо на куски, задумчиво пробормотала я. – Иначе ей придётся голодно без своего содержания. Как-то не верится, что она действительно пойдёт на ферму навоз чистить.
Гейб и Томас удивлённо переглянулись, а потом дружно расхохотались.
– Уж что-что, а голод ей точно не грозит, – ухмыльнулся Гейб. – Продукты у нас тут свои, поэтому совершенно бесплатные. Мы покупаем только сладости и всякую экзотику, которую сами не производим. А местные фрукты, овощи, зерновые, мясо, молоко, яйца – всё своё. Ну и мясные, и молочные продукты всякие – тоже. Так что, не переживай, не оголодает Линда.
– А что насчёт оплаты за электричество? И вообще – за дом.
– И за это тоже платить не нужно. Это моя земля, и стоящие на ней дома так же принадлежат семье. Электричество у нас своё: на каждой крыше установлены солнечные батареи, воду берём из скважин, к тому же у нас и река своя имеется. Так что тут ей тоже ничего не грозит – электричество у неё за неуплату точно никто не отключит.
– Тогда почему она так выла, когда ты её содержания лишил? И что это за содержание такое? Это потому, что она твоя любовница, да?
– Она не моя любовница.
– Ну, была.
– И не была. К любовнице обычно испытываешь хоть какие-то чувства. А между нами и этого не было.
Гейб забрал у меня нож и стал сам нарезать мясо. Тогда я стала чистить лук.
– А что было? – я оглянулась на Томаса, но он продолжал обстругивать картошку и болтать с Лаки, который улёгся рядом с ним, и глаз не спускал со стола, на котором лежали большие куски свежайшего мяса.
– С моей стороны – просто секс, – он дёрнул плечом. – У мужчин есть свои потребности. И когда тебе предлагают – почему бы не взять?
Мои щёки вновь заполыхали. Имей в виду, Гейб, с этого момента со всеми своими потребностями изволь обращаться только ко мне. Мне очень хотелось произнести это вслух, но я не решилась. Всё было ещё настолько зыбко, неясно. Успею ещё.
– А с её стороны?
– Думаю, то же самое. Чувств там точно никаких нет.
– Есть там чувство, – вмешался Томас. А вроде бы и не слушал нас. – Называется «алчность». Она хочет добраться до денег Гейба.
– Ну, наверное, не всё так мрачно, – повернулась я к мальчику. – Можно подумать, Гейба просто так полюбить нельзя, без денег? Он же вон какой красивый!
– Спасибо, – улыбнулся Гейб. – Но не думаю, что дело в моей внешности.
– Мы все красивые, – отмёл мой аргумент Томас. – И Гейб точно такой же, как и остальные. Но Линда липнет именно к нему.
– И вовсе не «точно такой же»! Я, конечно, далеко не всех видела, но вполне достаточно. И я знаю, о чём говорю!
– Ай, тебя не переубедишь, – отмахнулся Томас. – Продолжай и дальше заблуждаться, мне всё равно.
– И продолжу! – пробурчала я. – Ладно, проехали. Гейб, так почему ты содержишь Линду, если она даже не твоя любовница?
– Я всех содержу, а вовсе не её конкретно. При рождении каждого нового члена семьи я открываю счёт и кладу туда некую сумму денег. И проценты от вклада ежемесячно перечисляются этому ребёнку. Ну, сначала, конечно, родителям, а потом уж ему самому. Это неплохая поддержка, особенно в юношеском возрасте. Став взрослыми, многие заводят своё дело, или идут работать на одно из наших многочисленных предприятий – то есть имеют уже свой собственный доход. Но кое-кто продолжает жить и дальше на это пособие.
– Так вот чего именно ты лишил Линду…
– Да. Поскольку эти деньги всё же мои, то я вполне могу дать распоряжение в течение трёх месяцев перечислять дивиденды на другой счёт. И я это сделаю. Голодать и терпеть лишения Линда, конечно, не будет, но вот от своих горячо любимых шопингов ей придётся отказаться. Да и от прочих дорогостоящих развлечений типа курортов или ночных клубов. Ничего, ей это только на пользу пойдёт.
– Значит, у Линды есть кров и пища, но денег на удовольствия она лишилась? А знаешь, что мне напомнила вся эта ситуация? Как родители лишают наказанного ребёнка карманных денег.
– В точку! – рассмеялся Томас.
– Раз уж Линда ведёт себя как ребёнок – то и наказание я подобрал для неё соответствующее. Кстати, я сообщу её отцу и брату что запрещаю давать ей деньги. Она наказана.
– Хорошо, что у меня есть своя работа, – захихикала я. – И свои деньги. Если что – меня ты так наказать не сможешь.
– Кстати, чуть не забыл! – Гейб ополоснул руки и вышел из кухни. Я достала из шкафа кухонный комбайн и начала прокручивать мясо и остальные ингредиенты. Томас продолжал строгать картошку. Очистки получались толщиной чуть ли ни в полдюйма, но я не заморачивалась. Парень явно первый раз держал сырую картофелину в руках, но он старался, а это главное.
– Знаешь, почему мужчине нужно уметь готовить? – спросила его я.
– Чтобы не умереть с голоду?
– И это тоже. Но я немного о другом. Вот представь, ты вырастешь, встретишь девушку, влюбишься, женишься. И если ты будешь при этом уметь готовить, твоя избранница будет уверена, что ты женился на ней именно по любви, а не для того, чтобы заиметь домработницу. Конечно, в идеале ты должен уметь не только готовить…
– А что ещё?
– Ну, гладить, например. Стирают сейчас в основном машинки, это перестало быть тяжёлым физическим трудом, а вот глажка всё ещё таковым остаётся.
– Я не умею гладить, – вздохнул Томас. – Совсем.
– Не беда, научу, – успокоила я его. – Времени у тебя впереди ещё немеряно.
В этот момент на кухню зашёл Гейб и положил передо мной кредитную карточку.
– Это что? – не поняла я.
– Твоя кредитка. Точнее – пока одна из моих, я же не знаю твою фамилию. Узнаю – переоформлю на тебя.
– И что я должна с ней делать?
– Одежду себе новую купишь, – пожал он плечами.
– Куплю, но за свои деньги. Так что забери свою кредитку.