Чёрная полоса
Шрифт:
— Подскажи мне, Алиса, — снова обратился к девушке, — а нет ли у вас, случайно, других изделий от мастера, который сделал этот браслет?
То, что браслет — это не серийное изделие стало совершенно очевидно. По уровню его исполнения, он далеко не первая работа того, кто его создал. Сразу такие вещи никогда не получаются, требуется длительная практика. Значит, он далеко не единственный в своём роде, так что шанс получить желаемое у меня оставался, по крайней мере — в него ещё верилось.
— Других сейчас нет, — ответила мне Алиса, искренне улыбнувшись при этом, — но если хотите, могу дать его адрес, узнаете у него сами.
— Буду много вам благодарен, — протянул браслет ей. — Его тоже возьму, если вы расскажете, чем вы были так сильно недовольны, когда я указал вам на него в первый раз.
Алиса взяла у меня из рук браслет и немного покраснела. Судя по всему, тут явно замешаны какие–то личные мотивы, причём дело не столько в самом браслете, а в чём–то ещё.
— Можно я не буду вам этого рассказывать? — Перестав смущаться, ответила мне девушка.
— Мне просто очень интересно, но если вам это сложно… — не став сильно настаивать, придавил своё любопытство.
— Хорошо, — кивнула головой Алиса, — я вам расскажу, если вы об этом никому потом не скажете.
— Если вам это причинит боль, тогда не надо, не рассказывайте, — я пошел на попятную, хотя моё любопытство разыгралось ещё сильнее.
Ага, ага, при этом успел заметить про себя, теперь она от меня не отвяжется пока всё не расскажет. Или же я совершенно ничего не понимаю в женщинах.
— К сожалению, всё уже в прошлом, — с ровным и ничего не выражающем лицом, Алиса достала из–под витрины небольшую резную деревянную коробочку и спрятав в неё браслет, протянула мне. — Чем вам удобнее платить — наличными или чеком?
— А как удобнее вам? Мне–то абсолютно всё равно.
После продажи дома и остатков имущества родителей Элизабет у меня с собой было много наличности, и переводить её на свой банковский счёт я как–то не собирался. Несмотря ни на что, доверие к орденскому банку у меня так и не сложилось. Вернее, я и раньше не доверял банкам вообще, предпочитая наличные.
— Лучше чеком, это как раз несколько связано с моим неудовольствием, — заметила явно повеселевшая тем, что её внимательно слушают, продавщица.
— Не вопрос, — достав свой «АйДи», выписал чек на требуемую сумму со своего счёта.
— В общем, история этого браслета связана с моим бывшим парнем, — сдвинув длинную чёлку с правого глаза и глубоко вздохнув, начала свой рассказ Алиса. — Он женихался ко мне и собирался сделать мне дорогой подарок к моему восемнадцатилетию, дабы подтвердить серьёзность своих намерений. Я девушка правильная, кому попало на шею не бросаюсь, да и мой отец, не последний человек в Порто–Франко, не разрешил бы мне связаться с первым встречным. Вот Льюис — тот самый мой бывший парень, и купил у мастера–ювелира для меня этот браслет, как он хвастался, аж за три тысячи экю. Врал, наверное, но это уже не важно. Незадолго до моего дня рождения мы с ним поссорились. Он был сильно пьян, когда заявился ко мне, хотел затащить меня в кладовку, ударил по лицу и порвал платье, в общем, я решила с ним больше не встречаться и отвергнуть все его последовавшие извинения. Если он не способен держать себя в руках, как я буду с ним жить? Да и вообще в последнее время он слишком часто стал наливаться пивом, а то и чем–то более крепким. Он походил вокруг меня ещё какое–то время, всякий раз получая отказы с моей стороны, а затем решил отомстить, продав этот самый браслет через нашу магазинную комиссию. Специально чтобы мне было особенно обидно, ибо мне самой его придётся продавать. Я бы отказала ему в этом, но моя мать, хозяйка магазина, не позволяет мне смешивать личные проблемы с делом. Отец бы меня поддержал, но он тогда отсутствовал в городе. Сначала браслет выставили за три тысячи, но я, как вы точно заметили, специально сделала так, чтобы он не выделялся и им никто не заинтересовался. Через полгода цена постепенно опустилась до нынешних семисот экю, что почти соответствует его цене, если продавать через ломбард по цене золота и минимальной за камни. Мне хотелось постепенно опустить его цену ещё ниже, в этом и состояла идея моей маленькой ответной мести Льюису. Ещё сотню экю через месяц вполне можно было скинуть. Но вы поверьте моему опыту, эта вещь уникальна и стоит больше минимум раза в два, чем вы её сейчас купили. Вот вам визитка мастера, он иногда продаёт через наш магазин некоторые свои работы, — девушка протянула мне плотную простую визитку с адресом. — Он обычно работает только под заказ, но если вам что–то реально надо, попросите его от моего имени, возможно он вам покажет то, что у него придержано не для всех.
— Благодарю, Алиса, вы мне реально помогли, — выразил на своём лице глубокую признательность. — И пусть удача улыбнётся вам и вы встретите достойного себя молодого человека, — а последней фразой даже заставил немного смутиться.
Убрал коробочку с браслетом в карман и отправился искать здешнего ювелира, вдруг у него окажется что–то более подходящее для подарка Мэри, чем этот браслет. Хотя и на него есть явная претендентка.
Через пятнадцать минут моя рука уже теребила кнопку звонка по адресу, указанному в визитке, и мне долго никто не собирался открывать. Успев отчаяться, собирался уйти не солоно хлебавши, до погрузки машины в порту оставалось не так уж много времени, чтобы его тратить на долгие ожидания непонятно чего, как дверь открылась и я самым откровенным образом уставился на своего давнего знакомого по работе в Старом Мире, пожилого еврея Генриха Моисеевича. А он так же застыл в проходе, немного качая головой, прикрывая при этом то один глаз, то другой, и прикидывая я ли это или не я. Впрочем, когда мы с ним работали на одном предприятии, то никогда особо не дружили, хотя виделись чуть ли не каждый день. Он являлся большим специалистом по оптике, а я занимался станками, потому по делу пересекались нечасто. Разве в домино регулярно играли и я иногда выполнял его указания по перенастройке станков, и кое–что изредка заказывал у него для своих нужд.
— Генрих, морда жидовская, ты ли это? — Перестав играть в гляделки, первым проявил активность, подавая руку для рукопожатия.
— Не Генрих, а Абрам… русская чумазая обезьяна, — ответил он своим скрипучим голосом и крепко пожал мою руку.
— Я тоже теперь Алексом зовусь, Абрам, — выделил голосом его новое имя. — Будем снова знакомы, раз такое дело. В дом пустишь или предложишь тут постоять, дабы у тебя сахару к чаю больше осталось? — Подколол его по старой памяти, припоминая кое–что из нашего совместного общения по работе.
— Хм, Алекс, — моё новое имя тоже не обошлось без явного ехидного подчёркивания, — заходи раз пришел, специально сахару тебе целую чашку насыплю, что бы у тебя внутри всё слиплось. Заодно расскажешь как ты тут очутился. Вот кого–кого, а тебя я тут точно не ожидал увидеть. Ты же совсем нормальным мирным мужиком был, а теперь стал вообще не пойми кто. Смотри–ка даже с кобурой на поясе, небось в Патруле работаешь, орденское жалование проедаешь? — Изобразил он своё фирменное удивление пополам с хитрым ехидством.
— Нет, не работаю, а так, иногда подрабатываю… — немного смутившись, начал оправдываться, входя в дом, следуя за Абрамом. — Недавно оказал им услуги по своему профилю и умению. Электронные системы управления безопасностью ломал после городских беспорядков, вот теперь могу официально носить не опечатанное оружие в городе вроде как в награду за особые заслуги.
— Значит это ты защиту тюрьмы Кипроноса распотрошил? — Вот теперь удивление на его лице самое настоящее.
— Кого–кого? — Далеко не сразу понял о ком он говорит.
— Кипроноса, — пояснил он. — Был тут в городе один, хм, деятель, что б ему в аду сковородку погорячее черти под зад положили и масла погуще налили. Его люди заложников держали. За долги там и просто так, если у кого–то что–то хорошее есть и он этим добровольно делиться не желает. Сын у меня, дурень великовозрастный, у него сидел, как оказалось. Всё пытался меня уесть, больше меня денег для семьи заработать, в долги к этим уродам влез, нет бы у своих людей спросить, к мафиози подался, а после и вовсе пропал. Я его уже мёртвым посчитал, все нервы себе перепортил, а недавно он совсем исхудавший с трясущимися руками домой вернулся и всё рассказал, где был и что потом произошло. Вчера у своих знакомых в Патруле случайно расспросил подробности того дела, вот и знаю теперь кое–что. Значит, тюрьма — это твоя работа.