Черная Принцесса: История Розы
Шрифт:
Он не пользовался этим, но и не боролся с этим. Знал, что бесполезно и это просто надо принять, как «данность». Как то, что… Ты чуть более «талантлив». На «капельку»! На самую крохотную «капелюшечку». И чуть более, «живуч». Все! Все остальные «примочки» и приложения, к «дополнению», проходили мимо него. Даже, не «по касательной». Просто… Мимо! Не «цепляя» и не «цепляясь».
Шел в школу, рисовал. После школы шел, рисовал. Вне школы… Прогуливал и сбегал… Рисовал!
Ну, а дальше… Не в то время и не в том месте… «Чистое»
Разрисованный прилавок раз, разрисованный прилавок два… И вот, ты уже сам на «прилавке». Поначалу, думаешь, что «попался» в очередной раз, за своим «занятием». Подумаешь над своим поведением и тебя отпустят. Но тебя не отпускают. И чего хуже, пытаются «сбыть» и «продать»…
Александр пророчил ему прекрасное будущее, в написании картин. Но куда там, картины. Даже, не из-за «несовпадения несовпадающего».
Где кисти и искусство, а где баллончики и творчество? Тут, улица и скорость! «Написание», фактически, на время. На скорость! «Игра» и «интерес», «спорт». Адреналин и азарт, эндорфины… А там, тепло и уют! «Домашний очаг». И не только: минуты, часы и дни… «Ваяй», не хочу.
Вот именно, что «не хочу!». Он бросил, не поэтому. И далеко, не из-за этого. В какой-то момент. А точнее, во вполне определенный и единый, единственный момент! Все перевернулось, с ног на голову. Он перестал «меняться» и «расти». И сам запретил себе это. Воспретил расти, всячески. Разве… Не душевно!
Вымещая себя внутреннего, в текст стихов и песен, музыку… Внешнее «приелось» и начало отдаваться болью. Болью воспоминаний прошлой жизни, которой он, так и не увидел больше.
Не хотел и не ведал… Не знал! Не знал, а нужен ли он, теперь? Стоит ли и надо ли?
Последнее его творение, так и осталось «штампов». Даже, «клеймом»… В вечность и бесконечность! На стене, за его кроватью. Последнее граффити и мелом. Белым на черном! Воспоминание и фото… Разве, «размытый контур». Без «наполнения» и «заполнения».
Образы троих. Мужчина, женщина и ребенок… Мать, отец и сын! Без черт лица и деталей одежды… Разве, по росту и прическам, можно было различить: кто, есть кто.
Может, если бы он «капнул» поглубже… Он бы вспомнил, скорее всего! Все-таки, его ситуация была, не из «худших». Но он нарочно и специально, не делал этого. Чтобы не было больнее. И чтобы не сорваться… Не броситься искать!
Так, выглядело «открещение» и «крест». Его личный «перевернутый иконостас». С тремя именами и его росписью. С псевдонимом и псевдожизнью…
***
– Кар, как закончишь завтракать, приходи в комнату к Егору, – «вбросила зазывалку» София. – Не пропустишь! Я буду сидеть внутри, напротив нужной двери. Только, постарайся не привлечь особого внимания… Нужно поговорить! Срочно!
– Хорошо… – задумчиво ответила шатенка. – Но… Почему не «лично»? Что-то случилось? Почему вас двоих не было? Мы вас обыскались! Егор, тоже там будет?
– Молодец, ангелочек! – влез довольный Егор, «отстраняя» ненадолго Софию. – Подучи Никиту, так врать!
– Не издевайся! – «осадила» его Карина, сбивчиво дыша, будто после пробежки с кем-то. На деле, в бегах от собственной совести и «очереди» из вопросов, «выпущенных» в Софию. – Я впервые, это делаю. Лгу ей и не ей… Вообще! И так, вроде бы, да. Она и сама много и для многих, от многих, устаивала. Но… Не для меня и не от меня. А теперь, утаиваю я и от кого? От того, кто мне первой и основной, главной, «открылся»?!
– Не шуми, «светлячок»! – прошипел Егор. Зная, что София не услышит. Но и дав понять таким образом, что тон надо бы снизить. Не ей во благо, а прежде всего себе. – Эта – ложь во благо. И не ложь, вовсе! Мы «не договариваем»… Или ты хочешь, чтобы она вперед Ксандера рванула к Розе? За себя и того парня?! Не смей! Мы все «разрулим», но постепенно.
– Такое чувство, что у вас всех с ней, «личные счеты»… Такое, уже было? – в ее голосе послышался испуг и девушка затаила дыхание. Одновременно, боясь и ожидая ответа.
– Скройся! – «убрав» Карину, он вернулся к Софии. Дабы излишняя «пауза», не дала ход ее мыслям. В сторону какого-либо решения, в обход их самих. – Хорошо же искали, если не нашли? Или мы хорошо прятались? Сколько вопросов… Дюже, она «говорливая»! Но до чего же «умная»! Скажи, «нет». Я мимо проходил! И я будто, мимо и пройду. Мимо… «Своей» же комнаты!
– Егор, ты не помогаешь, – обиженно «прохныкала» София. – Причем, ни мне, ни себе…
– Спокойно, она не слышит. А даже, если бы и слышала… То, что? – серьезный и спокойный тон, вмиг сменился на «легкий» и «игривый». – Или хочешь поделиться чем-то «нелицеприятным» и посекретничать? Посудачить о ней или обо мне? О чем-нибудь «грязном»? Что-то вроде… Еще одного «отпечатка», чтобы симметрично?
– Симметрия – признак отсталости и ограниченности! – фыркнула София, но, все равно, улыбнулась. Что подметил и Егор, не теряя «бодрость духа»:
– Симметрия – признак ох*енности! Если мы, все еще, за муку и ее «отпечатки». Точнее, мои «отпечатки» и на тебе! Ты же его сохранила?
– Хотела бросить в стиральную машинку… – задумалась София, но скорее отвлеклась, проделывая все нужные ей манипуляции с этим. – Но, только что, справилась и отмыла все сама! Думаю и у девчонок проблем с этим не возникло, чуть ранее меня.
– Бессердечная! – наигранно обиделся Егор, «выплюнув» это на высоких нотах, почти прокричав. – Вот, так и теряют друзей! А в твоем случае, девушек. Точнее, парня, в моем лице, такою девушкой, как ты!