Черная пурга
Шрифт:
– У тебя платье надето наизнанку.
Глаша залезла под парту и сняла платье. В это время раздался голос учительницы:
– Грудзинская! Что ты делаешь под партой?
Она промолчала.
– Грудзинская, встань немедленно!
Глаша поднялась с платьем в руках.
– Выйди из класса и оденься.
Под дружный смех учеников она проследовала к двери.
Закончилась война. Борис Артемьевич написал Маргарите письмо о своем возвращении. К его приезду она накрыла скудный стол из своих припасов. Их встреча обоим доставила огромную радость и счастье. Теперь
После объятий и первого эмоционального разговора Борис спросил:
– Где моя дочь?
– Какая дочь? – удивилась Маргарита.
– Разве ты забыла Глафирку, которая купила меня за рубль? Я всю войну думал, что мы обязательно ее удочерим.
– Она живет у Грудзинских, – ответила Маргарита, – а сейчас в школе на уроках.
– Я немедленно иду в школу, отпрошу ее с урока. Мне хочется, чтобы она вместе с нами отметила мое возвращение, – произнес Борис и направился к двери.
По дороге в школу он вспоминал веселую трехлетнюю девочку, с которой ему доставляло большое удовольствие играть. Мечтал, что при встрече с ним она обрадуется и бросится ему на шею, как бывало раньше.
Войдя в кабинет директора школы, Борис поздоровался. Его хорошо знали в школе. На лице Галины Ивановны расплылась улыбка.
– С возвращением, Борис Артемьевич, очень рада вас видеть! – приветствовала она фронтовика.
– Отпустите, пожалуйста, Глашу с уроков.
– По какому случаю? – поинтересовалась директор, хотя прекрасно понимала, в чем дело.
– По поводу моего возвращения из армии.
– Кто вы ей будете? – спросила директриса, чтобы убедиться в своих догадках.
– Отец.
– Насколько я знаю, у нее другой отец.
Он рассказал историю знакомства с девочкой и добавил:
– Я собираюсь жениться на вашем педагоге Михайловой и удочерить Глашу.
– Это прекрасно, вы замечательная пара, – подвела итог разговору Галина Ивановна и вышла из кабинета.
Борис был взволнован. Чтобы успокоиться, подошел к окну и посмотрел на улицу.
При входе директора в класс ученики встали. Она поставленным голосом произнесла:
– Глафира Грудзинская, иди в учительскую, тебя ждет отец.
У Глаши оборвалось сердце. Встреча с отцом не предвещала ничего хорошего. Напуганная, готовая к любым неприятностям, она вошла в кабинет директора и мрачно посмотрела исподлобья на человека, стоящего у окна. Он был ростом ниже ее отца, в военной форме без погон, в сапогах, начищенных до блеска. На загорелом лице расплывалась улыбка.
– Здравствуй, Глашечка, – произнес он тихим приятным голосом, – ты узнаешь меня?
– Нет.
– Я твой папа, вспомни, как мы играли с тобой в саду Михайловых.
– У меня другой папа.
Борис не ожидал такой встречи. Он не мог предположить, что за пять лет девочка забудет его.
– Глаша, хочешь пойти со мной к тете Маргарите? У нас сегодня праздничная встреча.
– Не хочу.
Борис не узнавал Глашу. Перед ним стояла хмурая девочка с грустными глазами, которые старалась прятать от собеседника. Ее краткие ответы ему показались грубостью.
– Глафира,
Возвращался Борис медленным шагом, обдумывая встречу. Он всю войну мечтал удочерить девочку. Надежда рухнула в несколько минут. Он не мог понять, почему характер девочки изменился, и не мог предположить, какие испытания ее еще ждут впереди.
Шел первый послевоенный год. Он многим вселял надежду на лучшую жизнь в будущем. В это время вышло несколько указов правительства, разрешающих ссыльным покидать места ссылки и возвращаться к местам прежнего проживания. Грудзинские были сосланы царским правительством, у них появилась надежда на возвращение в Польшу. Они часто обсуждали в семейном кругу переезд, но каждый раз приходили к выводу, что денег на поездку нет. Елисей Францевич готов был продать дом. Он узнал стоимость продаваемых домов в селе. Покупателей жилья даже за низкие цены не было. За обедом он признался жене, что продать дом им вряд ли удастся.
– Что теперь будем делать? – спросила она, посмотрев на мужа.
– Жить как жили. Что-нибудь придумаем. Знал бы я, где отец намыл золото, обязательно съездил бы, попытал счастья…
В газете «Красноярский рабочий» постоянно печатались объявления с приглашением специалистов для работы на Крайнем Севере. С войны не вернулись многие местные жители. Для поднятия экономики требовались люди разных специальностей. Александр Елисеевич регулярно просматривал газету и увидел объявление: «В Эвенкии требуется начальник управления окружной кинофикации». Не раздумывая, он написал заявление и отправил в Туру. Ответ ждали с нетерпением все Грудзинские. Получив письмо из Эвенкийского окружного Совета народных депутатов, он с волнением распечатывал конверт. Его приглашали на работу начальником управления кинофикации, Лизу – киномехаником. Обещали высокие оклады, подъемные и оплату проезда. В семье появилась надежда скопить деньги на переезд в Польшу.
Собраться в дорогу много времени не потребовалось. Камнем преткновения стала Глаша. Грудзинские оставлять ее у себя не хотели.
– Нам достаточно Вити, – заявили они, – с двумя детьми не справиться.
Александр хотел оставить дочь у Риты, полагая, что Глаша могла бы нянчиться с ее сыном Сашей, которому шел второй год. Маргарита сделала вид, что обиделась за предложение взять няньку и отказалась оставить Глашу у себя.
Александр Елисеевич понимал, что в дальней дороге девочка будет обузой, но он не мог бросить дочь на произвол судьбы и взял с собой.
Стоял теплый август. Народ ходил в легкой одежде. На Глашу надели ватную фуфайку, зная, что на Севере уже холодно. Отец подогнал к дому грузовую автомашину. В кузов погрузили саквояж, тюк с вещами и Глашу. Он и Лиза с ребенком сели в кабину, и машина покатила по деревенской улице. Глаша с грустью смотрела на провожающих – дедушку, бабушку и Витю. Расстояние между ними и удалявшейся машиной все увеличивалось. Витя поднял руку и помахал. Глаша помахала в ответ. У нее комок подкатил к горлу. Она не понимала, почему ее разлучили с близкими ей людьми. «Когда я вновь увижу их? – думала девочка. – Куда мы едем? Что меня ждет впереди?»