Черная пурга
Шрифт:
Капитан отвел катер от причала, чтобы проверить работу двигателя на ходу и сходить на заправку.
На берегу у катера собралось больше десяти человек, завербованных для работы в Эвенкии. Александр Елисеевич поднялся на катер. Ему навстречу из рубки вышел капитан и недовольным голосом произнес:
– Ты зачем толпу привел?
– Им всем надо попасть в Туру.
– Причем здесь я, на катере в кубрике всего четыре места.
– Они готовы плыть на палубе хоть стоя, хоть лежа, лишь бы только плыть.
Капитан смягчился:
– Мы поведем на буксире баржу. Занимайте «плацкартные» места.
На палубу из кубрика поднялся
– Отходим.
Рывком троса катер сдвинул баржу с места, и она закачалась на спокойной глади Енисея. После второго рывка послушно последовала в его кильватере. На барже у пассажиров царило приподнятое настроение. Стояли последние дни августа. Солнце слепило глаза, но его лучи уже слабо грели. Встречный ветер приносил холодное дыхание осени, уже наступившей в Заполярье.
Катер вошел в воды Нижней Тунгуски, река разлилась широким плесом. Далее она протекала в узкой и глубокой долине с высокими скалистыми берегами. Периодически на ней появлялись широкие плесы, иногда осыпи из крупных камней входили далеко в русло. Такие осыпи носят название «карги». Вскоре встречное течение стало водить баржу из стороны в сторону. Река пробивалась через ущелья хребта «Большой камень».
В августе дни в северных широтах короткие, а сумерки среди гор наступают очень рано. Катер продвигался вперед только в светлое время суток, вечером приставал к берегу, пассажиры сходили на отмель, разводили костер и готовили ужин.
Первым испытанием на пути оказался Косой порог, образованный каменистыми отмелями, идущими от обоих берегов. Катер не смог преодолеть встречного бурного течения. Порог оставил в душе и памяти Глаши незабываемую картину на всю жизнь. Река, зажатая берегами, с оглушительным шумом стремительно неслась через порог, поднимая на подводных камнях буруны и фонтаны брызг, которые переливались на солнце разноцветными бликами. Капитан прекратил борьбу со стихией, причалил к берегу ниже порога и сообщил, что будет возвращаться в Туруханск. У пассажиров это сообщение вызвало бурное возражение. Всем хотелось двигаться только вперед. Молодой крепкий парень Николай, ехавший работать в Туру пожарным, предложил:
– Давайте перетащим баржу через порог вручную, а катер без буксира преодолеет порог сам.
Его дружно поддержали. Привязали к барже пеньковый трос и, как бурлаки, потянули ее вдоль берега. Николай громким голосом подбадривал людей. Александр Елисеевич, наваливаясь всем телом на трос, думал: «Запеть бы сейчас «Дубинушку», но учащенное дыхание от тяжелой нагрузки не позволяло петь. Преодолев шиберу протяженностью почти в километр, баржу подтянули на отмель и привязали тросом к огромному камню. Людей обуяло радостное настроение. Николай, радуясь успеху и, чтобы подбодрить товарищей по нелегкому труду, произнес:
– Мы так баржу можем и до Туры дотянуть.
– Так в чем дело? – поддержал его высокий мужчина. – Впрягаемся и вперед.
– Может, лучше дождаться катера? – предложил полный мужчина низкого роста.
Все дружно засмеялись, поняв, что с такой комплекцией этому мужчине далеко не уйти.
– Зачем ждать катер, – шутил высокий мужчина, – он же движется тише нас.
Глаша не стала слушать разговоры взрослых, поднялась с обточенного водой камня, на котором сидела, и направилась к валуну, который выглядывал из гальки и песка, покрывающих отмель. Валун походил на собаку, свернувшуюся клубком у воды. Она положила руку на валун и стала смотреть на чистейшую прозрачную воду, через которую просматривалось галечное дно. Присмотревшись, заметила около небольшого камня крупных рыб. Они стояли за камнем против течения, выжидая добычу.
Серебристые бока с цветными пятнами делали их едва заметными. Течение несло над ними желтые листья берез, которые, как кораблики, проплывали один за другим. На одном сидела маленькая синяя стрекоза, плотно сложив крылья над спиной. Глаша провожала ее взглядом и думала: «Хорошо придумала кататься по реке». Неожиданно раздался всплеск, из воды выскочил хариус, и стрекоза исчезла вместе с ним под водой. Девочке стало жалко стрекозу. Она еще не знала, что в природе идет борьба за существование. Холодный ветерок, который тянул над водой с верховья реки, заставил ее поежиться и пойти назад.
В десяти метрах от уреза воды поднимался высокий берег. В одном месте он разрезался узким руслом пересохшего ручья, в котором она заметила кусты смородины. Черные крупные ягоды гроздьями свисали с веток. На склоне росли кусты шиповника с продолговатыми красными ягодами. Насытившись смородиной до оскомины на зубах, Глаша набрала горсть ягод для отца.
Катеру преодоление порога далось нелегко. Иногда казалось, что он стоит на месте при работе двигателя на полную мощность. При его появлении на чистом плесе выше порога раздались радостные крики:
– Ура! Мы спасены! Плывем дальше!
Пристав к берегу недалеко от баржи, капитан спустился на отмель и, подойдя к радостной публике, их разочаровал:
– Ночевать будем здесь, дальше пойдем утром. Разводите костер. Володя принесет котлы, – сказал тихо и удалился на катер.
Он выглядел озабоченным, уставшим и обессиленным после нелегкой борьбы с речной стихией. Впереди предстояло пройти Большой порог, который никто из речников не осмеливался преодолевать в темное время суток.
«Путешественники» начали обсуждать ситуацию:
– Кто-то подменил капитана. До вечера еще далеко, можно было бы еще плыть.
– Постоял бы ты полдня за штурвалом, не так бы выглядел.
– Как зовут капитана?
Никто не знал его имени, при отплытии из Туруханска из-за спешки не познакомились. Даже Александр при ремонте двигателя не удосужился узнать его имени. Между собой люди, попавшие в одну беду, давно познакомились.
Николай, профессиональный пожарный, ехал, чтобы в свободные три дня после дежурства заниматься любимым делом – охотой. Страстный любитель природы и путешествий мечтал увидеть северную природу во всей ее красе. Его мать, Мария Андреевна, женщина крепкая и энергичная, по образованию бухгалтер, согласилась на работу старшим экономистом в строительном управлении. Ей оставалось несколько лет до пенсии, и она хотела получить максимальную пенсию, чтобы, вернувшись домой, не «считать копейки» – так она выразилась, рассказывая о себе. Ее не пугали тяжелые условия жизни на севере. В военное лихолетье ей довелось испытать и голод, и холод. Высокого жизнерадостного мужчину звали Петром Васильевичем. Он ехал работать в центральную больницу врачом-стоматологом. У каждого была своя причина завербоваться на работу в этот край. Стране нужны были работники для освоения богатейших просторов Сибири. Они ехали по ее зову, конечно, не без выгоды для себя, но никто не ожидал, что добираться придется с такими трудностями.