Чёрная река
Шрифт:
Корсары были глубоко уверены, что их злоключения на этом закончились, но, как выяснилось, заблуждались. Кто-то все же доложил королю о событиях далекого туманного утра. «Выстрелу» стало необходимо как можно исчезнуть. Фердруго не простит убийства (пусть и невольного), любимого родственника к тому же в последнее время между королевскими корсарами и правителем страны были не самые лучшие отношения. Несколько команд, недовольных порядками в городе, взбунтовались и ушли на Барахас, а на прочих капитанов власти Кордавы начали поглядывать с плохо скрываемым подозрением.
Кроме того, была еще одна немаловажная вещь, ради которой стоило поскорее выйти
Конан искренне полагал себя вполне честным человеком. Раз уж он пообещал служить короне Зингары — варвар сдержит свое слово. Ошибки бывают у всех, да и кто бы мог подумать, что на дурацкой тихоходной галере окажется не то внучатый племянник, не то пятиюродный брат его величества!
Рассказывать о продолжении этой малоприятной истории долго, но закончилась она далеко не лучшим образом. Заступничество принцессы Чабелы, дочери и прямой наследницы Фердруго, не помогло — ее высочество симпатизировала варвару, особенно после невероятно опасного приключения с «Короной Кобры» в которой Конан и принцесса невольно приняли самое живое участие. Чабела, отличавшаяся железным характером и истинно зингарским упрямством вначале уговаривала отца, потом ставила условия, затеи и вовсе поругалась с венценосным родителем, однако не менее упрямый Фердруго в наказание заточил дочь в ее собственных покоях и объявил награду за голову Амры-льва. Очень приличную награду, надо заметить.
Забегая далеко в будущее скажем, что после смерти пожилого монарха унаследовавшая трон Чабела (теперь уже не принцесса, а полновластная королева) отменила данный указ — Конан к тому времени занял престол Аквилонии и разыскивать по обвинению в преступлении короля соседней дружественной державы было, по меньшей мере, нелепо. Кроме того, Чабела и варвар сохранили дружбу на всю жизнь. Однако, пока Фердруго был жив, на киммерийца велась оживленная охота — к ней подключились пираты Барахас да и некоторые бывшие соратники по корсарскому ремеслу.
Варвару пришлось незамедлительно уносить ноги. Он оставил корабль на попечение первого помощника, Сигурда из Ванахейма, высадился на берег в Шеме и направился на Полночь, подальше от Побережья. Из Асгалуна в Ианту, из Ианты в Бельверус, оттуда в Бритунию. Оторваться от погони удалось в Немедии, варвар ушел от преследователей только благодаря выработанном долгими годами умению заметать и путать следы — за спиной киммерийца маячили лучшие охотники за головами способные отыскать человека хоть в Вендии, хоть в Пасиртайской степи. Последнего из охотников Конан убил на границе Трона Дракона и Бритунии.
Скрываться пришлось почти год. Варвар за это время успел поработать охранником купеческих караванов ходивших между Пайрогией и Султанапуром, потом прибился к отряду Ночной Стражи, осенью активно поучаствовал в подавлении мятежа бешеных оборотней в Пограничье. А когда решил, что ярость короля Фердруго поостыла, вместе с Эмертом отправился в Боссонию — уж на Черной-то реке вряд ли встретишь людей, слышавших о приказе короля Зингары доставить к нему Амру-льва живым или мертвым!
Необходимо упомянуть, что Копан получил письмо от принцессы Чабелы — на всякий случай он оставил верной подруге сведения о некоторых хороших друзьях, да и кто обратит внимание на сложенный вчетверо и запечатанный воском лист пергамента на котором написано: «Отвезти в Аквилонию, Тарантия, улица Черного коня, таверна «Свинья и ухват», передать хозяину,
Варвар, однако, по пути в Боссонию задержавшись в Тарантии на два дня, зашел в «Свинью и ухват», встретился с содержателем грязноватого заведения (им был знакомец времен знаменитой банды Одноглазого Ордо) и вскрыв печать прочитал достаточно ясное: «Отец, кажется, про тебя забыл. Все равно будь осторожен. Люблю. Ч.»
— Любит она, надо же… — проворчал Конан, сжигая пергамент в очаге. — Интересно, сколько поклонников Чабела успела сменить за последние два года? Но все равно приятно…
Киммериец отдавал себе отчет в том, что если бы очень захотелось, он сумел бы стать неплохим охотником за головами. Тот, кто умеет прятаться и уходить от погони всегда отыщет другого человека хотя бы потому, что отлично знает как можно оставаться незаметным. Конан, однако, твердо знал, что это ремесло не для него — всегда можно найти занятие поинтереснее.
Задачка поставленная Просперо — изловить легендарного Биркарта из Абсема — варвару показалась достаточно сложной для того, чтобы взяться за ее решение. Но оказалось, что известные слова Сигиберта Завоевателя, «в простоте — половина победы» применимы и к легендарному разбойнику. Ухватить его за хвост оказалось довольно легко, главное теперь не выпустить в самый последний момент!
— А ну вставай! — грохотнуло над ухом Риго. В тот же момент его шлепнули но спине с такой силой, что сбилось дыхание. Меховое одеяло смягчило удар лишь отчасти. — Вставай, лежебока! Рассветает!
— Тысяча зеленых демонов! — взвыл пуантенец. — Ормеа, я тебя убью однажды!
— Попробуй, — жизнерадостно осклабилась великанша. — Подеремся на абордажных палашах? Можно на не заточенных! Спорим, что я тебя сделаю после первых двух ударов лезвие о лезвие?
— Не будем спорить, — моментально отказался Риго и протер глаза большими пальцами. — Что стряслось?
— Депеша тебе, от Амры. Возьми.
— Эрлик-воитель, наконец-то!
Прошло шесть дней с появления Риго в Велитриуме. Все это время он обильно ел, много спал и постоянно тревожился за Конана. Госпожа Ормеа, убежденная, что мужчина обязательно должен быть крупным и сильным закармливала тощего пуантенца буквально на убой но, что характерно, дополнительных денег за это не требовала. Ей вполне хватало того, что Риго был другом Амры-льва. Периодически Ормеа подсовывала пуантенцу ласковых и сговорчивых девиц из числа кабацкой прислуги (платила им сама), непререкаемо утверждая, что это помогает от прыщей на роже. И верно, помогает.
Отказаться от столь радушного гостеприимства было невозможно. Ормеа, сама детей не имевшая, приютила Риго под своим обширным крылышком и теперь иногда называла потомка графов Кастельно «сынком». Никто не спорит, зингарка была добрая, по уж больно навязчивая, громкая и грубоватая!
Не взирая на отдельные недостатки, Ормеа прекрасно разбиралась не только в ремесле кабатчицы, но и понимала толк в сомнительных авантюрах — пиратского прошлого не изживешь. Хозяйка говорила Риго, что на море ей пришлось пережить и ужасный пожар на корабле, когда карак забросали горшками с горючей смесью катапульты с боевых галер Асгалуна, и пять кораблекрушений, и самые кровопролитные сражения. Так что поимку какого-то разбойника ей можно поручить с чистой совестью. Ормеа не подведет.