Черная роза
Шрифт:
—Вы не станете жертвой, если поделитесь со мной, выпустите немного пара.
—Я не привыкла делиться своими проблемами, но ценю ваше предложение.
Митч взял ее за руку, удержал в своей.
—Пусть оно будет первым. Переходим ко второму. На следующей неделе в «Орфеум» привозят «Чикаго». Поедете со мной? А после спектакля пообедаем.
—Может быть. Митчелл, вы за мной ухаживаете?
—Мне хочется думать, что я романтично за вами ухаживаю, Розалинд, — ответил Карнейги, большим пальцем гладя ее ладонь.
—Милое
—Если бы я давил, не было бы ни романтики, ни близости. Кроме того, я физически ощущаю, как дверь треснет меня под зад, когда вы вышвырнете меня из дома.
—Дальновидно. Я думаю, вы умный человек, Митч.
—Одурманенный...
—Еще одно милое слово.
—Надо мне быть поосторожнее со словами. Вы же им не доверяете.
—Да, умный человек. Хорошо, — у Роз был выбор, и она его сделала. — Идемте наверх.
Во второй раз за этот вечер она увидела пробежавшее по его лицу удивление.
—Вы серьезно? — Он поднес ее руку к своим губам.
—Да, очень серьезно.
—Тогда с удовольствием.
Роз вывела его из библиотеки в холл.
—Дом сегодня пуст. Нас только двое. Ну, трое... — поднимаясь по лестнице, Роз посмотрела на Митча снизу вверх. — Вас это тревожит?
—Вы имеете в виду, что онаможет наблюдать? — Митчелл вздохнул. — Ну, мы это выясним. Вы... — он осекся и покачал головой.
—Что?
—Нет, ничего.
—Ладно. Надеюсь, вы не прочь отложить обед.
Вместо ответа Митчелл повернулся, прижал ее к стене и впился губами в ее губы.
Все началось мило и спокойно, затем тепло превратилось в жар и требовательность. Роз вздрогнула, дрожь предвкушения разлилась по ее телу, напомнила о том, что чувствуешь, балансируя на краю пропасти.
Митч оторвался от ее губ, поднял голову:
—Кажется, вы что-то сказали?
Роз рассмеялась, почувствовав необыкновенную легкость, втащила его в свою спальню и захлопнула дверь.
Карнейги на мгновение задержался на пороге, оглядываясь... Красивая старинная кровать с четырьмя столбиками, шторы раздвинуты, и сквозь высокие окна в комнату вливается волшебная ночь. Серебристо-зеленые стены, антикварная мебель, простые линии, изящные детали.
—Она похожа на вас. Комната, — пояснил Митч. — Прекрасная и шикарная в своей элегантной простоте. Отражает ваше врожденное изящество и чувство стиля.
—После этих слов я жалею, что не стала прихорашиваться.
Митчелл взглянул на нее. Просторный джемпер, удобные брюки.
—Вы выглядите идеально, правильно.
—Правильная или нет, я такая, какая есть. Думаю, нелишне развести огонь.
Она шагнула к камину, но Митч остановил ее, подошел и присел на корточки перед камином.
—Я сам. Из вашей спальни чудесный вид на сады позади дома.
—Да, — Роз прошла к дверям на веранду, проверила, заперты ли они. — Иногда по утрам, когда есть время, я с удовольствием пью кофе на веранде.
Когда огонь занялся, Митч заговорил также непринужденно, как она.
—Не могу придумать лучшего способа начать день.
Роз подошла к кровати и откинула покрывало.
—Или его закончить. Бокал вина или последнюю чашку кофе перед сном я тоже часто пью там. Помогает успокоиться после дневной суеты. — Она протянула руку, чтобы выключить свет.
—Почему бы не оставить?
Роз отрицательно покачала головой:
—На первый раз довольно будет огня в камине.
Роз замерла в ожидании. Митчелл подошел к ней, положил ладони на ее плечи... В этот момент дверь спальни распахнулась и с грохотом захлопнулась.
—Думаю, это только начало, — вздохнула Роз.
—Мне все равно... — его руки скользнули к ее лицу. — Мне все равно, — повторил Митчелл, целуя ее.
Ее пульс словно с цепи сорвался. Как будто весь организм проснулся и мгновенно ожил в радостном предвкушении. Роз сомкнула руки на шее Митча, чуть повернула голову, впилась губами в его рот.
И тут начали бить часы — бить нервно, отчаянно. Роз прижалась к Митчеллу не только от вспыхнувшей страсти, но и в поисках защиты.
—Касайся меня! Держи меня крепче! Я так хочу чувствовать тебя...
Митч осторожно опустился с ней на кровать. Роз вздохнула, ощутив тяжесть мужского тела, предвкушая все, что последует дальше. Он касался ее, как она хотела, и она стонала.
Роз словно излучала тепло, но Митчелл не удивлялся. Он знал, чувствовал, что под ее холодной красотой тлеет огонь.
Изящное, но крепкое, тренированное тело. Какее разум. И столь же привлекательное.
Ее вкус. Вкус запретного, созревшего плода. И аромат. Аромат ночных садов.
Ладони Роз забрались под его рубашку, заскользили вверх по его спине. Твердость и сила рук этой женщины возбуждающе спорила с гибкостью ее тела, шелковистостью кожи.
Роз сорвала рубашку через его голову, вонзила зубы в обнажившееся плечо...
Запертые двери, выходящие на веранду, распахнулись, порыв ветра обрушился на Митча, но он лишь схватил покрывало, потянул его вверх и накрыл себя и Розалинд.
Роз рассмеялась, нашла в темноте под одеялом его губы. Стараясь не отрываться от нее, Митч стянул и отбросил ее джемпер.
—Скажи мне, если замерзнешь.
—Это невозможно.
В ней разгорался пожар, а ей все хотелось большего. Больше прикосновений его рук, его губ. Она требовательно выгнулась ему навстречу. Восторг и блаженство пронзили ее... Восторг капитуляции, блаженство подчинения.