Черная смерть
Шрифт:
— Нет, — отрицательно покачал головой офицер. — Они транслируют через спутник связи на «ЕшоГЛчлге».
— Что? — вставил свое слово главный воспитатель военной группировки.
— Европейские новости, — пояснил начальник радиоперехвата.
— Твою мать, — опять не удержался от матерщины генерал, но на эту реплику никто не обратил внимания…
Пилот штурмовика «Су-25» под бортовым номером 0574, находясь в плановом полете, именуемом «свободная охота», в шлемофоне услышал зуммер индикатораслежения. Установленная на самолете аппаратура электронного слежения зафиксировала
Пилот «грача» указательным пальцем левой руки сбросил красный предохранительный колпачок с тумблера активизации ракеты, затем щелчком перевел тумблер в положение «ВКЛ». В следующую секунду указательный палец надавил клавишу гашетки. Самолет вздрогнул всем корпусом, из-под левой плоскости крыла вырвалась тупорылая сигара «Х-29 ТЕ» и, оставляя дымный темно-серый след, устремилась в сторону остроконечный горной гряды, обильно поросшей зеленью. Летчик положил машину на крыло, разворачивая штурмовик вправо, лишнего топлива для проверки выстрела уже не оставалось. Впрочем, в стопроцентном попадании умной ракеты он нисколько не сомневался, еще ни разу «Х-29 ТЕ» не подводила. Как говорится, проверено электроникой…
Система наведения, четко придерживаясь задней сетки координат, вывела ракету на цель. И, едва серебристая сигара коснулась обшивки выгнутого блина параболической ракеты, в то же мгновение сработал взрыватель боевой части. На деревенской площади вспыхнул огненный шар взрыва, мощностью в триста килограммов пластита. Раскаленная плазма смертоносным вихрем обрушилась на стоящих поблизости боевиков, ударная волна срывала крыши ближайших домов, выворачивая с корнем деревья и выбивая уцелевшие стекла.
В это время Асламбек Максуров и Степан Корчинский, запершись в дальней комнате, спешно копировали документы картотеки подпольной организации «Джаамат».
Каждый лист, вытащенный из папки, сперва сканировал Асламбек, после чего передавал Корчинскому, а у того был припасен портативный станок для фотографирования «Кодаком». Скок был консерватором в подобных вещах и доверял лишь фотопленке. После снятия копии лист небрежно улетал в ящик, откуда предварительно были вынуты все папки с документами. Как только работа по копированию будет закончена, оригиналы сожгут.
Мощный внезапный взрыв всколыхнул дом, но здание, выстроенное добротно, в несколько кирпичей, устояло, лишь посыпались плиты фальшпотолка.
Двое мужчин обменялись настороженными взглядами, лихорадочно соображая, не является ли это началом штурма федеральных войск. Но больше взрывов не последовало, и они снова принялись за работу.
Через десять минут в комнату ввалились Муса и Махмуд Максуровы. Их лица были перепуганы, а глаза затравленно блестели.
— Федералы взорвали передающую антенну, — сообщил старший брат.
— Погибли почти все бойцы, — вторил ему младший. — Уцелело лишь несколько человек, те, что находились на постах.
— Ты успел связаться с Ренуаром? — взволнованно спросил Асламбек у Мусы, он имел в виду ангажированного бельгийского тележурналиста, работающего на «ЕигоИе^з».
— Да, — кивнул старший брат.
— Все передал в эфир, что было написано?
— Да, успел весь текст прочесть.
— Тогда нам они уже ничего не сделают, — довольно оскалился Асламбек и перевел взгляд на ящики с документацией. Их оставалось не меньше четверти. — Но следует поторопиться.
Братья Максуровы послушно вышли из комнаты, дабы не мешать работать…
«Мы хотим доказать всему миру, что борцы за независимость Ичкерии не кровожадные звери, — ораторствовал с экрана Муса Максуров. — Теперь мы не будем брать в заложники русских и требовать от федеральных властей вывода армии из Ичкерии. Мы в заложники берем своих родственников и, обвешавшись взрывчаткой, направляемся в Москву только для того, чтобы спросить у их президента, за что он ненавидит вайнахов. Теперь пусть весь мир увидит настоящих кровожадных зверей…»
Экран телевизора зарябил черно-белыми полосами.
— Что случилось? — недоуменно спросил командующий, он все еще находился под гнетущим впечатлением от последних слов Максурова.
— Да уж, — пробормотал стоящий рядом с генералом начальник штаба. — Сейчас здесь будет тесно от западных журналистов. Боевики организовали беспроигрышную игру, сразу сдав себе все козыри.
В тесном душном помещении повисла гробовая тишина. Христофоров посмотрел на стоящих рядом офицеров «Альфы» и негромко произнес:
— Вот теперь будет работа по вашему прямому профилю…
От костра, пожиравшего документы и ящики, в которых те хранились, поднималось оранжевозолотистое бездымное пламя.
Чуть поодаль стояли наемники во главе с Корчинским, братья Максуровы Асламбек и Муса. У старшего брата с живота свисала сумка «кенгуру», в которой находились дискеты со скопированной информацией. Свои кассеты с фотопленкой Степан Корчинский сложил в пустой гранатный подсумок, болтающийся у него на боку.
— Для нашего отъезда в ауле есть два больших «Икаруса» и микроавтобус «РАФ» «Скорая помощь», — завороженно глядя на высокие языки пламени, заговорил Асламбек. — Только людей мало, от отряда дяди Зелимхана осталось шестеро бойцов, думаю, в заложники мы сможем взять человек тридцать-сорок. В основном это молодые женщины, пожилые и дети будут нас только задерживать.
— Да, негусто, — вместо Скока ответил Кухарь, он уже совсем не владел ситуацией, из-за чего не мог сказать ничего толкового. Подобное состояние было критически близко к истерике.
— А чего тут много думать, — раздался бесшабашный голос Спотыкача. — Грузимся в два «Икаруса», окна зашториваем, так будет незаметно, сколько внутри людей, а в «Скорую помощь» помещаем раненого Цезаря. Ну, Клео, соответственно, при нем, я за баранку. И замыкаем хвост колонны. Главное, чтобы было куда ехать.