Чёрная сова
Шрифт:
— Нам бы побеседовать, — торопливо предложил Мешков, желая задержать. — Очень важный разговор!
— Нет времени! — Андрей развернул и пришпорил кобылицу. — Когда вернусь...
И поскакал к далёким белым горам — в сторону чертогов. Снег в низинах заледенел, а подковы износились, брякали на копытах, поэтому приходилось сдерживать кобылицу, стремящуюся перейти в галоп. Показалось, что серая отлично знает дорогу к командному пункту, и её резвость — знак того, что бежит она к дому. Однако ехать сейчас в чертоги было опасно. Мешков, конечно же, отлично знал, где находится его частная собственность,
Мысль о том, что шаману тоже путь туда заказан и заклят, возникла ещё ночью. Неведомо, какие колдовские заслоны, ведьминские чары использовала Ланда, какой уж чертовщины не накрутила, но они оба с Репьёвым персоны нон грата, по каким-то причинам не могут попасть в подземное царство художницы, поэтому Терехов нужен им как посредник или проводник. Вот шаман и обхаживает, ублажает Терехова, который побывал там, вернулся назад без похмельного синдрома и в своём уме. Ради входа в чертоги он жертвует даже своей третьей женой! Пусть даже она при нём в качестве творческого союзника и жёстким поведением более похожа на мужика, однако все же знают — супруга шамана.
На всякий случай он отказался от немедленной поездки и от испытания переходом через границу «тьмы и света», которая, возможно, и есть основной барьер для жаждущих посетить жилище духа Укока. Через несколько километров Андрей остановился в низинке, привязал лошадь, после чего поднялся на взгорок и долго наблюдал, не едет ли кто следом. Все опасения оказались напрасными — никто не догонял ни на машине, ни тем паче пешком. И это обескуражило его, поскольку цель приезда Мешкова становилась непонятной. По крайней мере, он не пытался махнуть через «границу» на плечах Терехова и оставлял ему полную свободу действий.
И всё равно рисковать Андрей не стал, уехал в распадок и по нему, заложив большой крюк, выехал к шаманскому стану от реки. Ездил часа два и вернулся как раз к подъёму: из машин выбирались женщины и мужчины в спортивных костюмах, заспанные, поэтому ещё вялые. Один из них стал разводить новый костёр, другой, раздевшись до пояса, умывался в реке. Тем временем женщины расстелили кошму перед чумом и сели по краям в позе лотоса. Что было дальше, Терехов не видел, поскольку проехал мимо без остановки, на рысях, неожиданно отметив, что шея начала вертеться довольно сносно.
Столь скорого появления топографа никто не ожидал, потому что на излёте он заметил, как из оленьего чума появился шаман. Андрей уже расседлал кобылицу, отпустил пастись и стал вынимать из ящика инструменты, когда Мешков вновь вернулся к кунгу.
— Это несправедливо! — заявил он, увидев теодолит, рейку и связку костылей. — Вы станете работать, а мы развлекаться. Вам нужен помощник!
— Сам справлюсь, — отозвался Терехов. — Отдыхайте!
Тот не сдавался.
— Я имею представление о топосъёмке, это же беготня туда-сюда!
— Волка ноги кормят, — буркнул Андрей и взвалил на себя инструменты.
— В таком случае пойду сам! — заявил шаман. — Кстати, я в юности работал с топографами, когда тянули асфальтовую дорогу в Горный. Бегал с рейкой.
Его жертвенность уже становилась запредельной, и было грех ею не воспользоваться. Терехов осмотрел коренастую фигуру шамана.
—
— Кто сказал?
— Тут все говорят.
— Я полностью восстановил физику, — похвастался Мешков. — Благодаря своим лекарям. Группу с меня давно сняли. Разве я похож на калеку?
Высоко подпрыгнул, он ударил в воздухе ногу об ногу и, приземлившись, встал в низкую стойку, готовый прыгнуть теперь, как тигр.
— Только не жаловаться, если начну материть, — попытался напугать Терехов.
— Право мастера! — заявил тот. — Нецензурная брань структурирует пространство точно так же, как мантра или молитва. Мы ругаемся для того, чтобы выстроить его по узнаваемой модели, чаще всего сексуальной...
У Терехова заломило в челюстях, словно из-за оскомины от кислой ягоды: если он начнёт читать лекции по своей эзотерической программе, никакой работы не получится.
— А пришлите-ка мне скомороха своего! — предложил он. — Который вчера приходил.
— Иван-царевич слегка занемог, — смущаясь, признался Мешков. — Должно быть, простыл...
— Тогда кого-нибудь помоложе! Девицу, например, костоправшу...
— Ей тоже нездоровится... Перекупались на ночных бдениях. Возьмите меня! Заодно и побеседуем.
Отвязаться от него было невозможно, и это сейчас было на руку: как иначе узнать, с какими целями явилась сюда шаманская команда?
— Предупреждаю, — Андрей повесил на него треногу и футляр с теодолитом. — Сначала труд, потом разговоры.
— Куда идти? — шаман покрутился на месте.
Терехов развернул его к проталине, где опять паслась
кобылица, и подтолкнул в спину.
— Это сюда!
— На место силы?
— На могилу предков!
Мешков понёс инструменты, однако просветительский курс не прекратил.
— Могилы предков и дают силу живущим, — стал вещать он. — Отсюда соответствующий культ поклонения. В христианстве это Радуница, Родительская суббота. Слышали о таких праздниках? При жизни красный костный мозг накапливает энергию света. И после смерти, разлагаясь, начинает её высвобождать. Мы интуитивно ощущаем такие потоки, нас непроизвольно привлекают места, где покоится прах. Вечная субстанция, душа, находится в эфирном состоянии и отлетает в миг смерти как самая лёгкая фракция. И остаётся дух — эта самая энергия, источаемая прахом... Я не сложно изъясняюсь? Вы меня понимаете?
Терехов слушал его с интересом, но, чтобы не показывать этого, вручил топор и костыли.
— Будете забивать, куда укажу.
Шаман взял инструменты, но рот не закрыл.
— Вопрос, верить в духов или нет, не стоит, их существование не подлежит сомнению. Наши предки владели секретами управления этой тонкой субстанцией. Например, умели консервировать, запирать энергию, источаемую прахом, по тем или иным соображениям. Дух шаманки плато Укок был умышленно ими заморожен. Тела умерших мумифицировали вовсе не для сохранения плоти, внешнего вида. Консервировали энергию красного костного мозга, для подпитки будущих поколений. Склеп шаманки для надёжности был ещё перекрыт захоронением мужчины в верхней части кургана. Делали это для защиты от врагов — мародёров, нелюдей, которые добывали из захоронений не только золото. Они черпали энергию праха людей.