Чёрная сова
Шрифт:
Тот окончательно растерялся.
— Что же вы делали в чертогах?
Андрея опять подмывало поиздеваться, но теперь уже над его любвеобильностью, сказать впрямую или намекнуть на личные отношения: мол, что могут делать мужчина и женщина, оставшись наедине в подземном бункере? Но шаман мог воспринять всё всерьёз.
— Ланда показала свои картины, — признался он. — И я уехал...
Он не успел договорить, как пожалел о сказанном. Мешков отшатнулся.
— Картины?!
Терехов такой реакции не ожидал и запоздало понял, что
— Она показала вам картины?! — шаман начинал вибрировать и тонко звенеть, как ложечка в железнодорожном стакане.
— Показала, — меланхолично обронил Андрей, справляясь с замешательством.
— И вы видели их?! — чему-то ужаснулся шаман. — Своими глазами?
— Чьими же ещё?
Мешков на какое-то время обвял, но в следующий миг только что руками в него не вцепился — мешал топор и костыли.
— Это меняет дело! Их много? Картин?!
— Не считал, много...
— Тогда не нужно выманивать. Ни в коем случае! А что вы можете сказать о картинах?
— Я не большой ценитель живописи, — уклонился Андрей, чувствуя, как шаман опять начинает трястись от перевозбуждения и вот-вот впадёт в транс.
— Ну что там на них изображено? Что?
— Мазня какая-то! А вы разве не видели?
Шаман наконец-то бросил инструменты, мешающие ему жестикулировать.
— Это не мазня! — от распирающего негодования он вскинул руки вверх и потряс ими. — Как вы смеете?! Назвать это мазнёй! Вы хоть понимаете, к чему прикасались? Своими глазами? Впрочем, вам всё теперь позволено. Я приму любое ваше суждение. Святая простота! Он видел картины потустороннего мира!
Смысла последних фраз Терехов не понял, но решил привести его в чувство, подал костыль с топором.
— Бейте вот сюда, — показал наугад. — Коль вызвались, не забывайте своих обязанностей.
Тот послушался, неуверенными руками, промахиваясь, кое-как забил костыль, и это его немного успокоило. Но вместе с тем заговорил жалобно и обиженно:
— Вот уже пятый год, как она не впускает меня в чертоги! Там было так хорошо, мы проводили семинары... Теперь я вынужден ночевать в чуме! А она закрылась, затворилась, стала писать... И увела мою собственность! Бункер принадлежит мне, между прочим. Но она утащила его!
Андрей потряс головой.
— Погодите, куда утащила?
— В другую реальность!
— Разве это возможно — перетащить целый бункер?
Он опять негодующе потряс кистями рук, словно кастаньетами.
— Послушайте! В Ланду вселился дух. А вместе с ним невероятные способности! И вы отлично об этом знаете. Но всё представляете так, будто я несу бред! Она что-то сотворила с пространством. Искривила, возмутила...
— Может, его военные так замаскировали? — серьёзно заметил Терехов. — Они могут...
Шея Мешкова окончательно втянулась в грудную клетку, голова лежала на плечах, отчего шаман как-то резко убавился в росте.
—
И вдруг взмолился:
— Прошу вас, не надо её выманивать! Привезите мне картину! Хотя бы одну! Только не говорите, что для меня! Скажите, например, что понравилась, хотел бы всё время смотреть... Она подарит. Вам она подарит! Картина называется «Слияние». Видели такую? Там сливаются две реки! А в омуте — лемурийцы.
Слияние рек с некими тварями в воде Терехов видел. И видел, как они преобразились, когда угасал свет. Но помнил слова Ланды, что ни одна картина не покинет подземелья. Поэтому отозвался рассеянно:
— Не помню...
— Единственная картина Ланды, которую я видел, — объяснил Мешков, — и то незаконченную, начинала писать при мне... Но тогда я ещё не знал их силу... Мне нужны все её картины. И особенно это полотно! «Слияние» — символический ключ... Придумайте что-нибудь, под любым предлогом возьмите картину! Вам теперь всё позволено. Но если заподозрит, что для меня, — ничего не даст!
Терехов чуть было не проговорился по поводу однозначного заявления хозяйки выставки: картины не подлежат выносу на свет. Но вовремя поймал себя за язык.
— Зачем вы заставляете меня врать? — словами его третьей, сексуальной и мужеподобной жены, спросил Терехов. — Это нехорошо.
— Могу её купить у вас! — мгновенно заявил шаман, полагая, что Терехов набивает цену. — Назовите сумму!
Андрей медлил, ощутив, что наконец-то задел за живое, животрепещущее, но никак не мог понять, зачем понадобились ему картины, написанные почти слепой художницей, видящей мир глазами совы?
Паузу Мешков оценил по-своему.
— Не стесняйтесь, знаю, вы человек скромный... А я далеко не бедный. Заплачу, сколько скажите. В пределах разумного... Деньги — это тоже энергия, только низкой частоты. Но мы вынуждены прозябать в низких частотах.
Терехов велел вбить очередной костыль, после чего молча пошёл на следующую точку. Шаман плёлся сзади, ждал, и чувствовалось, как пауза разогревает его.
— Её полотна такие дорогие? — прикидываясь туповатым, спросил Андрей. — Мне и в голову не пришло...
— Они для меня бесценны, — с клятвенным придыханием ответил шаман. — Не как произведения искусства. Возможно, на рынке они ничего не стоят... Прежде всего, я исследователь феноменальных явлений, истории религий, в частности, шаманизма, древних культов... Поверьте, всё это делается во имя науки! Вы работаете с ЮНЕСКО и должны осознавать... Я пишу книги!
Терехов опять держал длинную паузу — речь шамана звучала, как финал в оперной трагедии.
— Понимаете, гарантий нет и не будет, — начал тянуть Андрей. — Не знаю, как она отнесётся... Поэтому цену назвать не могу. Вот когда подарит... Но придётся подождать. Не могу же я приехать к ней и с порога — подари?