Черная стрела (сборник)
Шрифт:
Хэтч помолчал немного.
– Слушайте, – наконец проговорил он, – я возвращусь к сэру Дэниелу, чтобы сказать ему, где вы находитесь и в каком именно месте, – ведь он за тем и послал меня. Но если вы не глупы, то вам лучше уйти до тех пор, пока я вернусь.
– «Уйти»! – повторил Дик. – Я давно ушел бы, если бы знал, как это сделать. Я не могу сдвинуть плиту.
– Суньте руку в угол и посмотрите, что найдете там, – ответил Беннет. – Веревка Трогмортона еще в той комнате. Прощайте! – Хэтч повернулся и исчез в изгибах прохода.
Дик сейчас же вернулся за лампой и последовал данному совету. В одном углу
Беглецам открылся выход. С небольшими усилиями им удалось поднять дверь, и они вышли в комнату со сводами, выходившую одной стороной во двор, где два-три безоружных человека чистили лошадей недавно приехавших солдат. Несколько факелов, воткнутых в железные кольца на стене, освещали эту сцену своим колеблющимся светом.
Глава V. Как Дик перешел на другую сторону
Дик потушил лампу, чтобы не привлекать внимания, поднялся наверх и прошел вдоль коридора. В темной комнате он отыскал веревку, привязанную к чрезвычайно тяжелой, старинной кровати. Дик взял клубок веревки, подошел к окну и начал медленно и осторожно спускать ее в ночную тьму. Джоанна стояла рядом с ним. По мере того как веревка удлинялась, а Дик все еще продолжал разматывать ее, сильный страх поколебал решимость девушки:
– Дик, – сказала она, – неужели это так высоко? Я не решусь спуститься. Я непременно упаду, добрый Дик.
Она заговорила как раз в самую критическую минуту. Дик вздрогнул, остаток клубка выскользнул из его рук, и конец веревки с плеском упал в ров.
В то же мгновение раздался голос часового с башни:
– Кто идет?
– Черт возьми! – вскрикнул Дик. – Мы пропали! Скорее спускайся по веревке.
– Я не могу, – сказала, отшатываясь, девушка.
– Если ты не можешь, то не могу и я, – сказал Шелтон. – Как же я переплыву ров без тебя? Значит, ты бросаешь меня?
– Дик, – задыхаясь, проговорила она, – я не могу. Силы покинули меня.
– Клянусь мессой, тогда мы оба погибли! – крикнул он, топнув ногой; потом, услышав шаги, он бросился к двери комнаты и хотел захлопнуть ее.
Прежде чем он успел затворить засов, чьи-то сильные руки налегли на дверь с другой стороны. Одно мгновение он боролся, потом, чувствуя себя побежденным, побежал назад к окну. Девушка прислонилась к стене у окна – она была почти без чувств. Когда Дик попробовал взять ее на руки, тело ее безжизненно обвисло.
В то же мгновение люди, которые помешали ему затворить дверь на засов, бросились на него. Одного из них он заколол кинжалом, остальные в беспорядке отступили. Дик воспользовался этим случаем, подбежал к подоконнику, схватился обеими руками за веревку и начал спускаться по ней.
Веревка была узловатая, отчего спускаться было легче, но Дик так спешил и так мало привык к гимнастике подобного рода, что качался в воздухе, словно преступник на виселице, и то ударялся головой, то разбивал себе руки о грубую, каменную стену. Ветер свистел у него в ушах, он видел звезды над головой и отражение этих звезд во рву – они кружились, словно опавшие листья. Наконец он выпустил веревку, упал и погрузился с головой в ледяную воду.
Когда он выплыл на поверхность, его рука наткнулась на веревку; освободясь от тяжести, она сильно раскачивалась в разные стороны. Над головой у него виднелся красный огонь. Взглянув наверх, он увидел при свете факелов и треножника, наполненного горящими углями, что зубцы башни усеяны человеческими лицами. Он видел, как головы этих людей поворачивались во все стороны, ища его; но он был слишком низко, свет не достигал его и все поиски были напрасны.
Тут он заметил, что веревка достаточно длинная, и начал пробиваться, насколько мог, к другой стороне рва, продолжая держать голову над водой. Таким образом ему удалось проделать более половины пути. Берег был уже вблизи, как вдруг веревка напряглась и начала тянуть его назад. Дик собрал все свое мужество и сделал прыжок в сторону спускавшихся к воде побегов ивы, которые в тот же вечер помогли выбраться на берег посланнику сэра Дэниела. Он опустился в воду, снова поднялся, опустился во второй раз, потом схватился рукой за ветку и с быстротой молнии поднялся на дерево и прижался к стволу. Вода текла с его одежды; он задыхался, не вполне уверенный, что ему удалось спастись от преследования.
Но все это произошло не без всплесков воды, указавших следившим за ним с башни место, где он находится. Стрелы сыпались вокруг него во тьме, словно град. Вдруг с башни бросили факел, он блеснул в воздухе в своем быстром полете и упал на краю берега, где на мгновение сильно вспыхнул и осветил всю окрестность, словно костер. Но, на счастье Дика, затем он соскользнул, упал в ров и мгновенно погас.
Факел достиг, однако, своей цели. Искусные стрелки успели разглядеть иву и Дика, спрятавшегося между ее ветвями. И хотя юноша сейчас же спрыгнул и побежал изо всех сил вверх по берегу, однако ему не удалось избежать выстрелов: одна стрела попала ему в плечо, другая задела голову.
Боль от ран словно придала ему крылья – он выбрался на ровное место и быстро побежал, не думая о направлении.
Стрелы еще продолжали преследовать его некоторое время, но вскоре это прекратилось. Когда он наконец остановился и обернулся назад, то был уже далеко от Моот-хауса, хотя еще видел, как факелы двигались взад и вперед вдоль зубцов башни.
Он прислонился к дереву, мокрый от воды и истекающий кровью, разбитый, раненый, одинокий. Но все же он спас себе жизнь, и, хотя Джоанна осталась во власти сэра Дэниела, он не упрекал себя за случайность, которую был не в силах предотвратить, и не ожидал каких-либо роковых последствий для девушки. Сэр Дэниел жесток, но вряд ли он будет жесток с молодой благородной девицей, у которой есть другие покровители, могущие легко призвать его к ответу. Вероятнее всего, он постарается поскорее выдать ее за кого-нибудь из своих друзей.
«Ну, – думал Дик, – до тех пор я еще успею найти средство укротить этого изменника. Клянусь мессой, я считаю себя теперь освобожденным от всякой благодарности или обязанности, а в военное время всем открывается удобный случай изменить свое положение».
Но пока положение его было очень печальным и затруднительным.
Некоторое время он продолжал еще пробираться сквозь чащу леса. Но боль от ран, темнота ночи, тревога и смятение мыслей мешали ему отыскивать направление и продолжать пробиваться сквозь густые заросли. Наконец он был вынужден сесть и прислониться к дереву.