Черная топь
Шрифт:
– Иди на х...й, старый козел, – сохраняя невозмутимое выражение лица, посоветовал я колдуну.
Бородатая рожа дяди Виталия скособочилась в припадке дикой злобы.
– Покличь ребят!!! Заприте паршивца!!! – обращаясь к писклявому Ратмиру, бешено заорал он.
«Евнух» пулей вылетел из подвала. Главарь сатанистов остался в подвале (очевидно, сторожить), однако в беседы больше не вступал и только сверлил меня ненавидящим взглядом.
Минут через десять вернулся бегом Ратмир
Я пролежал там почти сутки. Без еды и питья. Правда, страдал я не особо, поскольку большую часть времени проспал. Наконец за мной пришли, оглушили ударом по затылку, в бесчувственном состоянии доставили на поляну у перекрестка лесных дорог и подвесили за руки к ветвям трухлявого дуба, зачем-то освободив ноги. Вот так я очутился на пресловутом «священном» дереве...
Ночь с 23 на 24 августа 2000 года
Короткий ритуальный меч – паршивое оружие! Не для боя предназначен, а для мерзких сатанистских обрядов – тела беспомощных жертв кромсать. Тем не менее в данной ситуации выбирать не приходилось. Свернув шею мудаку в козлиной шкуре, я без промедления набросился на язычников и, прежде чем они опомнились от вызванного моим внезапным освобождением шока, прикончил троих. Одному прорубил сонную артерию, второму вспорол живот, третьему раскроил череп. При последнем ударе проклятый меч сломался. Чудом увернувшись от брошенного кем-то ножа, я метнулся к «алтарю» и проворно поднял железный шест. Тот самый, которым мне собирались дробить кости. В живых оставались пять чертопоклонников, включая Ярополка Великого. Четверо с воем кинулись на меня, а старый колдун, оставшись в тылу, хрипло закаркал дьявольские заклинания.
Мысленно сотворив крестное знамение, я перехватил шест обеими руками и встретил первого из нападавших страшным ударом сбоку в висок. По счастью, никто из «лесных братьев» не имел при себе огнестрельного оружия. Полуметровые же клинки, несомненно, уступали по эффективности длинному шесту. Поэтому в течение двух минут я ухитрился, не получив ни единого ранения, отправить в преисподнюю последних боевиков секты и только тогда ощутил ноющую боль в левой кисти, видимо, поврежденной при рывке с дерева. Между тем дядя Виталий вошел в транс и даже не заметил гибели подчиненных. Закатив глаза под лоб, он усердно призывал на подмогу нечистого духа.
– Эй ты, козлина, хорош голосить! – подобрав валяющийся в траве нож, крикнул я колдуну. – Зря стараешься! Сатана тебе не поможет!
Руководитель «кружка по интересам» меня не услышал, продолжая вопить с надрывом: «Да палит огонь! Да движется воздух!!! Да падет земля на землю!!! Силой пентаграммы утренней звезды Люцифер!!! И во имя пентаграммы, вписанной в середине кхе-е-е-е»...
Презрительно пожав плечами, я метнул нож, целя Ярополку в горло. Попал точно, чуть ниже кадыка. Подавившись бесовской «молитвой», главарь язычников рухнул навзничь.
– Фу-у-уф! – утерев рукавом мокрое от пота лицо, устало выдохнул я и пробормотал удовлетворенно: – «Кружок по интересам» объявляется закрытым в связи со скоропостижной кончиной всех его членов!..
Передохнув с полчаса, я взял один из бесхозных мечей, подошел к гнилому дубу, на котором недавно висел, и начал копать землю у подножия...
ЭПИЛОГ
Изумление господина Свистоплясова не имело границ. Круглыми, выпученными по-рачьи глазами он дико уставился на меня, словно на выходца с того света. Впрочем, по расчетам Николая Владимировича, именно там я и должен был находиться в настоящий момент.
– Ты... ты, – ошалело бормотал коммерсант. – Ты... вернулся... живой-здоровый... Где же Влад?! – вышел наконец из ступора хозяин «Горгоны».
– Умер, – лаконично ответил я.
– А... а... а??!
– Ты хочешь поинтересоваться судьбой столь вожделенного тобою «клада»?! – озвучил я невысказанную мысль бизнесмена.
Свистоплясов судорожно кивнул.
– Ценности, похищенные из православных храмов сатанистами, уже там, где положено, – в Московской Патриархии!
Физиономия Николая Владимировича мгновенно приобрела свекольно-красный оттенок.
– Па-а-адла! Убь-ю-ю! – по-змеиному прошипел он, торопливо суя жирную лапку в ящик письменного стола. Вне всякого сомнения, за оружием полез, засранец! Однако бойцовские рефлексы не подвели меня и на сей раз. Прыжком преодолев разделяющее нас пространство, я обрушил на голову Свистоплясова два жестоких удара: ребром кулака в переносицу и, нагнувшись, – локтем в висок. Хрустнула треснувшая кость. Раскормленное рыхлое тело вместе со стулом повалилось на пол. Приложив большой палец к сонной артерии хозяина «Горгоны», я убедился, что он мертв. В ящике стола оказался заряженный пистолет иностранного производства с глушителем. Рифленая рукоятка удобно легла в ладонь. В этот момент за спиной скрипнула отворяемая дверь. Резко обернувшись, я увидел злобно скалящегося Станислава Лещинского. В руке он держал новенький «стечкин» со спущенным предохранителем.
«Интересно – кто успеет выстрелить первым?» – с холодным любопытством подумал я...