Чёрная Вдова, или Королева Смерти
Шрифт:
— Аро… С тобой же никогда такого не было…- Дидима посмотрела на брата с горечью, — Нагайна — прекрасная девушка…но я даже не ожидала, что такое возможно. Я думала, что ты не способен любить кого-либо кроме меня.
— Я тоже так думал. Но ты знаешь все. И эту историю с моим обращением тоже. Я не могу, Ди. Я погибну, если ее не будет рядом. Я не думал, что когда-нибудь полюблю. Но я все тебе сказал. И я не знаю, что делать.
— Брат…я, конечно, не знаю Нагайну настолько хорошо, как знаешь ты, но по твоим рассказам…знаешь, если бы ты не был важен ей, она бы не проводила с тобой столько времени,
— Ди.я надеюсь на это. Спасибо…ты как в всегда права, — и Аро крепко обнял сестру.
— Аро, не печалься, прошу. Она вернется. Может, через месяц, может, больше. К сожалению, я не вижу будущее. Но я знаю одно — она не хотела уходить. Она просто хочет, чтобы ты был счастлив.
— Ди…спасибо, еще раз. Иди к Марку… Вам нужно побыть…наедине. Я благодарен тебе за поддержку. И спасибо, что ты снова с нами, со мной, — он обнял ее еще раз и, легонько проведя рукой по ее волосам, поцеловал в лоб. Она улыбнулась и выпорхнула из кабинета брата…
***
Прошёл месяц.
Аро стал походить на Маркуса. Точнее на Маркуса в прошлом, который жил с мыслью, что любимая мертва. Аро чувствовал то же самое, бесследное исчезновение Нагайны казалось для него ее смертью. Ни единой весточки, ни знака — ничего, Аро ничего не получил от Нагайны за это время.
Она исчезла. Будто ее и не было.
Но Аро не мог без нее. Он чувствовал как сходит с ума, как все, что все, имело значение и хоть как-то скрашивало будни, опостылело: и бесконечные казни, и трапезы, и крики, и интриги жены.
Аро не видел смысла и впервые чувствовал себя пустым. Единственной его радостью была Дидима, которая часто окутывала брата своей аурой счастья, немного помогая ему расслабиться и вспомнить, что не все потеряно.
Но Аро этого было мало. Он днями сидел в библиотеке, перечитывая давно изученные фолианты, чтобы хоть как-то отвлечься, но как только он выходил из этого помещения, печаль давила на него с новой силой, не давая вздохнуть.
Аро часто ходил на крышу, где стоял рояль. Рояль, на котором играла Гайя.
В этот вечер он тоже пошел на крышу, которая, как ему всегда казалось, была пропитана ароматом пустыни, сандала и ночи, ароматом, который был для него самым родным, вдыхать который было нестерпимо больно, но так необходимо. Крыша, где стоял рояль, пропиталась ароматом Нагайны. И Аро тихо поднимался по каменным ступенькам, нестерпимо желая оказаться на крыше, закрыть глаза и представить то, чего он так безумно хотел — Нагайну, стоящую там. Хотя бы иллюзорно. Ее присутствие — большего он был не в силах просить. У него и так отняли слишком много.
Он поднялся на крышу и, подойдя к краю, остановился. Аромат Нагайны чувствовался слишком явственно — казалось, что она была тут в данный момент, или же ушла несколько секунд назад. Конечно, Аро понимал, что это лишь игра его воображения,
Некогда холодный разум уступил место чувствам. Как сильно он ненавидел слабость и проявление любви, с такой же противоположной силою он полюбил. Чем дольше он не признавал свои чувства, тем сильнее они становились. Чем больше он отрицал их, тем больше они овладевали им.
Аро безумно любил Нагайну. Если бы можно было дотронуться до его мертвого сердца, вы бы умерли не от холода, которым оно пропитано, а от жгучей лавы, которой оно наполнялось. Эта лава потоками уничтожала хладнокровность, сдержанность, самоконтроль — все то, что он так берег и чему учился.
Нагайна не просто растопила его сердце. Она сделала в нем пожар, а вот потушить его не успела. В этом огне Аро умирал без нее… И каждый день в нем бились две мысли: «она вернется» и «она ушла навсегда».
Никто, кроме родной сестры Дидимы, не смел оставаться в его мыслях настолько долго. Но Нагайна сломала все, с легкостью птицы перепорхнув через все преграды, которые Аро строил на протяжении всех своих трех тысяч лет, завладела им, его разумом, его мыслями, его душой.
Крыша хранила воспоминания, которые были слишком явны и близки. Было больно. Далеко. И пусто.
Нагайна стояла за его спиной. Мучить Сульпицию ей надоело, невосполнимая пустота убивала ведьму, она с каждым днем все больше понимала, что не может без своих друзей и без Аро. Она следовала за ним, постоянно находясь рядом, она не могла оставить его, даже если понимала, что нужно. И сейчас она стояла за его спиной. Она подошла к нему и встала рядом. Конечно же, Аро не видел ее — она была невидима. Ее движения казались ему лишь вечерним бризом. Она повернулась к нему и грустно улыбнулась его печальным глазам. Ей так хотелось закончить эту игру. Ей так хотелось исправить этот месяц. Она провела своей прозрачной бесплотной рукой по его щеке. Аро не видел ее. И от этого ей становилось грустно.
Аро стоял неподвижно, как и Нагайна, которая не могла убрать руки и отвести глаз. Если бы Нагайна была видима, можно было бы сказать, что со стороны они похожи на каменные статуи, на памятник существам, которые мучили не не только друг друга, но и себя. Как же больно. Как же грустно. Пустынно. Тоскливо. По щеке Нагайны скатилась слеза. Она в последний раз за этот вечер посмотрела на Аро и, беззвучно прошептав его имя, исчезла.
Но она устала исчезать. Устала быть невидимой и мертвой. Она сдалась, но если сдаться сейчас, она сможет быть счастлива потом. К чему пустая победа, причиняющая лишь боль? Нагайна прочитала лишь часть мыслей Аро, которые были безумным потоком воспоминаний, связанных с ней.
Она не могла больше. Не могла больше мучить ни себя, ни его. Она решила вернуться. Она не могла видеть Аро таким.
Трансгрессировав в Петру, она села на бревно в лесу, который окружал ее замок. Она задумалась. Аро так страдает… И это ей было непонятно.
— Я же вернула Дидиму, — думала Нагайну, — Неужели я причина его состояния? Но…я же всего лишь его подруга, а не любимая, чтобы ему было так плохо.
Нагайна не могла сопоставить два понятия: Аро и любовь. Ведьма знала, что он не может ее любить. Потому что это Аро.