Черная вдова

Безуглов Анатолий Алексеевич

– Всем этим занимаются местные товарищи, - ответил Кичатов.
– Чтобы распутать клубок, придется им попотеть.

– Ну и шляпа этот трускавецкий Костенко!
– покачал головой Игорь Андреевич.

– Сейчас старается вовсю, чтобы замолить свои грехи, - улыбнулся Кичатов.
– И кое-что ему удалось распутать. К примеру, окончательно прояснилась картина, почему и как был убит Сегеди. Помните? Фотограф, у которого Ореста Сторожук работала "медведем"?

– Да, да. Ну и...?

– Так вот, Сегеди был доверенным лицом Рогового-Барона и

занимал довольно важное место в преступной шайке. Ведь вам известно, чем они занимались: производили фальшивые золотые кольца и сбывали их доверчивым покупателям. Металл, из которого были сделаны кольца, по удельному весу и по виду походил на золото. Они даже ухитрились ставить пробу. Между прочим, обручальные кольца, что нашли в гробу на Лычаковском кладбище, такие же, фальшивые.

– Странно, - удивился Чикуров.
– Спрятать на черный день сберкнижки понятно, но копеечные украшения!

– Мне это тоже не совсем ясно, - согласился с коллегой Дмитрий Александрович.
– Собственно, из-за колец так трагически и кончил фотограф. Помните, я вам рассказывал историю с канадской родственницей Оресты Сторожук? Ей здешняя родня подарила кольцо, а оно оказалось фальшивым.

– Разумеется, помню.

– Купили-то его у Сегеди! И когда милиция вышла на фотографа, Роговой его убрал. Чтобы тот не раскололся, - рассказывал дальше Кичатов.
– Как и предполагал Костенко, убил Сегеди действительно Пузанков, который пришел к нему в женском обличье.

– А почему этот Пузанков имел кличку Черная вдова?
– поинтересовался Игорь Андреевич.

– Пока не установили. Но зато стало известно, что фотограф Сегеди никогда не баловался "травкой", а сигареты с гашишем подложил ему в карман Пузанков. Чтобы сбить с толку следствие: мол, накурился наркотика и выбросился из окна сам.

– Идея Барона?

– А чья же!
– хмыкнул подполковник.
– Роговой исчез даже из тех мест, чтобы на него не пало ни тени подозрения. В день убийства Сегеди он кутил с Орестой Сторожук в Ужгороде.

– Опять Сторожук!
– вырвалось у Игоря Андреевича.

– Да, опять. Роговой, говорят, был в нее влюблен до безумия, ревновал как Отелло! Грозил убить, если она сойдется с другим... Когда Барон почувствовал, что милиция вот-вот прищемит ему хвост, он приказал Оресте смыться из Трускавца куда-нибудь подальше. Боялся, видимо, что через Сторожук могут выйти на него.

– Смотри-ка, все предусмотрел, - заметил Игорь Андреевич.

– Да нет, далеко не все, - возразил Кичатов.
– Хотя бы то, что Ореста попадет в сети старого ловеласа Скворцова-Шанявского.

– Они были знакомы?
– спросил Чикуров.
– Я имею в виду Барона и этого овощного дельца?

– До происшествия в Южноморске вроде и знать не знали друг друга, сказал Кичатов.
– А вот потом - неизвестно. Как и то, где может в настоящее время находиться Роговой.

За обсуждением этого вопроса и застал следователей майор Латынис. Ян Арнольдович приехал в Прокуратуру республики прямо из аэропорта Внуково. И первым делом

поинтересовался, доставлен ли в Москву Бухарцев.

– Еще вчера, - ответил Чикуров.

– Как же так?
– подколол Латыниса Кичатов.
– Ждали Бухарцева в одном месте, а он...

– Я уже докладывал Игорю Андреевичу по телефону, - сказал оперуполномоченный уголовного розыска.

– А теперь просветите, пожалуйста, его, - кивнул на коллегу Чикуров. Я не успел ввести в курс дела.

– Знаете, Дмитрий Александрович, почему я предполагал, что Бухарцев объявится в Крыму?
– начал объяснять майор.
– Мародерство под Симферополем не кончилось...

– Даже после опубликования в газетах? После судебных процессов? удивился подполковник.

– Как это ни прискорбно, но факт, - вздохнул Латынис.
– Мародеров судят, общественность возмущается, а кощунство продолжается! Представляете, ров с расстрелянными людьми взяли даже в бетон, как бы в саркофаг, но кое-кто ухитряется докапываться до останков! Роют по ночам, с фонариками, выламывают золотые коронки из праха! Самое страшное, среди мародеров немало молодых людей.

– Уму непостижимо!
– возмутился Кичатов.
– До какого же предела мы дошли, если стало возможно такое.

– Да, - мрачно согласился с ним Чикуров.
– Дальше некуда.

И каждый молчал, думая о своем.

– Вот я и решил, - нарушил тишину Ян Арнольдович, - если Бухарцев сам добыл гарнитур Киструсовой - Сапожниковой из захоронения, то, возможно, он появится под Симферополем снова. Первая часть моего предположения подтвердилась, а вот вторая...
– Он виновато улыбнулся.
– Сижу я в Крыму, жду, как говорится, у моря погоды, и вдруг коллеги из Южноморска сообщают, что Бухарцева задержали возле дома Дончикова. И знаете с чем? С золотишком, добытым из могил.

– Опять из могил?
– вскинул брови Кичатов.

– Опять, - подтвердил майор.
– Правда, на этот раз Бухарцев грабил останки убитых фашистами мирных жителей в Белоруссии и Прибалтике. Там ведь тоже немало страшных рвов. Задержал Бухарцева наружник, дежуривший у дома Дончикова, опознал его по приметам, указанным в ориентировках, разосланных из тех республик, где говорилось о нескольких случаях мародерства и давалось описание внешности мародера... Нужно заметить, Бухарцева описали довольно точно...

– Значит, поехать еще раз в Крым за добычей он побоялся?
– уточнил Кичатов.

– Видимо, так, - кивнул Латынис.
– Опасался, что нарвется на засаду у захоронения под Симферополем, а попался там, где и не предполагал.

– Хорошо, - сказал Чикуров.
– Теперь, Ян Арнольдович, пожалуйста, о Блинцове.

– Взят под стражу.

– Наконец-то, - вырвалось у Кичатова.
– Давно пора!

– Блинцов, как я понял, до последнего не верил, что арестуют, продолжил майор.
– Когда его брали, знаете, что он заявил начальнику ОБХСС? Мол, будь это два года назад, то загремел бы за решетку сам начальник, а не он, Блинцов.