Черная вдова
Шрифт:
Чикуров: А куда делся Пузанков-Каракурт?
Бухарцев: Не знаю. Я сам боролся за жизнь. Чудо, что не утонул. Выбрался из воды, буквально дополз до шоссе, где меня подобрала попутная машина. В тот же день я уехал из Южноморска.
Кичатов: Кого-нибудь встречали из тех, кто участвовал в "корриде"?
Бухарцев: Нет. И вообще мне неизвестно, кто погиб, а кто остался жив. Только читал о смерти Решилина, писали в газетах. Не заезжая в Москву, я уехал в Белоруссию. Дальше вы знаете.
Кичатов: Кто из
Бухарцев: Привалов.
Чикуров: А остальные?
Бухарцев: По-моему, они даже не знали, что у Степана Архиповича есть гашиш.
Кичатов: Вы не помогали Привалову сбывать наркотики?
Бухарцев: Нет.
Чикуров: А что же вы делали в Загорске в конце ноября? Были рядом с матерью и даже не навестили.
Бухарцев: Не поверите, я специально ездил в Загорск, чтобы поставить богу свечку за свое спасение во время смерча.
Кичатов: Как же совместить ваше благочестие и осквернение могил? Ведь это считается одним из самых страшных смертных грехов?"
На этот вопрос подследственный ничего не ответил.
Допрос на сегодня был окончен. Чикуров и Кичатов вышли из Бутырки на улицу.
– Ну что, Дима, - после долгого молчания невесело произнес Игорь Андреевич (они с подполковником уже стали на "ты"), - здорово мы с тобой, друг ситный, обмишурились по поводу наркотиков, а?
– Это же была только версия, - попытался успокоить его Кичатов. Причем отработанная добросовестно.
– Затем, немного о чем-то подумав, он сказал:
– Жаль, что не удастся допросить Пузанкова. Фигура странная и зловещая. Представляешь, то он глухонемой мужик, то говорящая баба, то нежный муж, а то безжалостный грабитель сберкассы и убийца.
– Потому и кличка у него такая - Каракурт... Кстати, а знаешь, что это значит?
– спросил Чикуров.
– Надо бы выяснить.
– Не надо, я уже выяснил.
– Интересно.
– Каракурт и Черная вдова - это одно и то же. Паучишка величиной всего с горошину, а валит замертво лошадь и даже верблюда... Очень опасный паучок...
– Но при чем тут черная вдова?
– не успокаивался Кичатов.
– А при том, что каракуртиха чуть ли не сразу после брачной ночи, когда самец оплодотворит свою возлюбленную, считает его миссию в жизни завершенной и дальнейшее существование бессмысленным, а потому она "собственноручно" отравляет своего незадачливого супруга. Для чего? Для того, чтобы, законсервировав его в паутине, затем полакомиться своим безвременно погибшим возлюбленным... Видимо, тот, кто дал кличку Пузанкову, хорошо знал его сущность.
Расстались на троллейбусной остановке. Кичатову нужно было ехать допрашивать Великанова: утром позвонила Юля Табачникова, та самая врач из Южноморска, которая буквально выходила киноартиста и вчера
– Не прощаемся, - крикнул он коллеге, уже садившемуся в троллейбус. Жду после Великанова.
Тот согласно кивнул.
Когда Чикуров добрался до проходной прокуратуры, к нему шагнул мужчина в овчинном полушубке и обрадованно проговорил:
– Здравствуйте, Игорь Андреевич!
– Приветствую вас, Яков Гордеевич, - ответил следователь, узнав участкового инспектора из Нижнего Аянкута и пожимая ему руку.
– Какими судьбами?
– Да вот, приехал... Поговорить, посоветоваться...
– В голосе лейтенанта слышались неуверенные, просительные нотки.
– Если, конечно, у вас найдется время...
– О чем речь - конечно, найдется!
Через несколько минут они уже входили в его кабинет.
Черемных снял полушубок, оставшись в штатском костюме. Чикуров вспомнил почему-то ночь убийства Листопадовой, когда от свирепого сибирского мороза трескались могучие сосны, и участкового инспектора в трусах и валенках...
– Что следствие? Арестован ли Чекист, то есть Шинкарев, подручный Астахова?
– спросил Чикуров.
– Следствие продолжается... А Чекиста взяли на другой день после вашего отъезда. Он не стал запираться и рассказал, что произошло, когда я преследовал их в ту ночь. Пистолет-то был у него, у Шинкарева. Видя, что я нагоняю и им не уйти, Астахов приказал стрелять в меня. Когда Чекист промахнулся, Астахов крикнул: пали в Изольду. Тот выстрелил и попал в беднягу... Пистолет мы обнаружили в снегу. Провели экспертизу. Все верно Листопадова убита из него. На рукоятке - отпечатки пальцев Шинкарева.
– За что же ее?
– Астахов боялся, что Листопадова расколется и заложит его в милиции со всеми потрохами. Выдаст, где схоронена его мошна. А ведь у Астахова было припрятано не меньше, чем у Корейко! Вот, можете полюбоваться...
Черемных достал из кармана пачку цветных фотографий и разложил перед следователем на столе. Пачки крупных купюр, сберегательные книжки, груды перстней, серег, брошей, кулонов, золотых дисков для зубных коронок, монет царской чеканки...
– Где обнаружили?
– спросил Чикуров, разглядывая фотографии.
– У Листопадовой во дворе. Под полом в баньке.
– Это что, казна невидимого града Киникии?
– усмехнулся Игорь Андреевич.
– Да. Несчастные бичи, как пчелы, несли отовсюду взяток, рисковали, верили, что Астахов создаст им райскую жизнь. И знаете, что выяснилось? Этот "святой" хотел смыться со всем добром. Даже паспорт поддельный приготовил. Если бы не убийство Листопадовой и арест - его бы и след простыл! Астахов и Чекисту советовал сматывать удочки - милиция на хвост села.