Черная вдова
Шрифт:
– А вы проиграть не боялись?
– поинтересовался Кичатов.
– Сами же говорили, что Скворцов-Шанявский шулер.
– Это он у себя дома шулер, когда Орыся подглядывала карты партнеров через щелку в ковре и, зайдя потом в комнату, особыми знаками передавала Валерию Платоновичу.
Следователи переглянулись: о том, что Сторожук помогала Скворцову-Шанявскому обманывать соперников, они слышали впервые.
А Бухарцев тем временем продолжал:
– Ну а тогда мы играли на моей территории. Правда, опыта у меня, считай, никакого. И я проиграл десять тысяч. Шеф похлопал по плечу: прощаю, говорит, долг. Тогда я решил окончательно послать его в нокаут. Знаете
– У подследственного вырвалось торжествующее ржанье.
– Кранты! Рефери отсчитал десять раз, и моего патрона унесли с ринга...
– Погодите, - перебил его Чикуров.
– Каким образом вы, так сказать, превратили золото и драгоценности в купюры?
– Это было нетрудно, - доверительно улыбнулся допрашиваемый.
– Труднее наоборот. Бумажки и есть бумажки! Они могут обесцениваться, а вот драгметалл и камешки со временем только дорожают и для них нет государственных границ!
– Кому же вы продавали, как вы говорите, драгметалл и камешки? спросил подполковник.
– Да в общем-то в своем кругу. Решилину, например, - ответил Бухарцев.
– Ну и надувал же он меня, этот гений советской живописи! И торговался как базарная баба!
– Он сплюнул.
– Аж противно! А не хотелось терять своего достоинства: бери, подавись! Вот с Дончаковым было все легче. Тоже прижимистый, но с Решилиным не сравнить.
Продал, оказывается, Бухарцев кое-что из награбленного у покойных тому же Скворцову-Шанявскому, "облепиховому королю" Привалову и кому-то из местных. Как поняли следователи, в карты Эрнсту катастрофически не везло. Да и не могло повезти: разве мог он противостоять шулерам с их изощренными методами и приспособлениями? Редкие выигрыши случались у него только тогда, когда он играл со случайными партнерами на городских пляжах, в парке. На таких катранах ставки были мелкие (по сравнению, конечно, с лобовиками), но зато Эрнст приобретал нужные навыки перед решающим сражением, "корридой". Для нее он держал неприкосновенный запас золотишка, драгоценностей и бумажных купюр.
– И когда состоялось сражение?
– спросил Кичатов.
– Вначале предполагалось первого-второго ноября. Но тут Орыся вляпалась в историю: у нее вытащили деньги в автобусе. И она побежала в милицию... Да вы, наверное, знаете об этом?
– Знаем, - кивнул подполковник.
– Скворцов-Шанявский перепугался, что начнут копать: откуда, мол такие барыши? Не дай бог, выйдут на него. Вот и решили поскорее провести "корриду" и разбежаться кто куда... Собрались вечером двадцать первого октября за городом. Место отличное! Хотите - море вам, хотите - речка. Чернушка называется. Вокруг кипарисы, лавры и прочая экзотика. Палатку поставили. Словом, все чин-чинарем...
Здесь допрос пришлось прервать, так как подошло время обеда и Бухарцева увели в камеру.
Встретились с ним следователи вновь через полтора часа. Что им удалось выяснить, лучше всего видно из протокола допроса:
"Чикуров: Что за люди принимали участие в "корриде"?
Бухарцев: Из тех, с кем я был знаком раньше, - Скворцов-Шанявский, Привалов, Ярцев, Варламов и Решилин. Феодот Несторович прибыл с какой-то женщиной, которая все время держалась в сторонке. Мы и раньше слышали, что Феодот Несторович в Южноморске не один, и все гадали: с кем? С любовницей, служанкой?.. А тут увидели ее воочию. Я еще шепнул Ярцеву: ну и краля, ни рожи ни кожи... Должен был принять участие также Жоголь, но он срочно улетел в Москву: мол, у него сердце забарахлило. Но зато Леонид Анисимович порекомендовал нам лоха, которому с ходу дали кличку Философ. Уж больно заумные речи вел.
Кичатов: А как его настоящее имя?
Бухарцев: Павел Кузьмич. А фамилия - Астахов. Ну и последний - Саша Великанов. Тот самый знаменитый киноартист. Я даже глазам своим не поверил, когда он появился. Думал, будет задаваться, но он оказался простецким парнем, своим в доску.
Чикуров: Кто ввел Великанова в вашу компанию и когда?
Бухарцев: Еремеев, телохранитель Жоголя. Случилось это еще в июле, под Москвой, на даче тестя Еремеева.
Кичатов: Кто еще участвовал в "корриде"?
Бухарцев: Больше никто. Сразу же после приезда Великанова сели за карты. И очень скоро выяснилось, какую подлянку подкинул нам Жоголь. Уверял, что Философ - лопух. Сам Леонид Анисимович раздел его на двадцать четыре тысячи, а у того, мол, еще полный чемоданчик сотенных... Причем Жоголю даже не понадобилась помощь Вербицкой.
Чикуров: Что вы имеете в виду?
Бухарцев: Жоголь работал в паре с Викторией: заманивали лоха и обдирали как липку. Действовали так же, как и Скворцов-Шанявский с Орысей Сторожук.
Кичатов: В чем же выразилась, как вы сказали, подлянка?
Бухарцев: Каждый из нас надеялся поживиться за счет этого Астахова, но он сам разделался с нами, как с котятами... Первым вылетел из игры Великанов. Затем Привалов.
Чикуров: Играли в долг?
Бухарцев: На наличные... Я спустил сто девяносто пять тысяч за три часа. Пришлось загнать Решилину за сто двадцать тысяч оставшиеся драгоценности. Отдал прямо с сумочкой... Через полчаса я был совершенно пустой и выбыл окончательно... Варламов проиграл девятьсот семьдесят тысяч, схватился за сердце и пошел приходить в себя на воздух, в "жигуленок" Привалова... Короче, напоследок остались Астахов и Ярцев. В банке - за три миллиона. Страсти накалялись до предела. Проигравшие следили за борьбой, затаив дыхание, не замечая ни воя ветра снаружи, ни раскатов грома. Главное - кто кого? Кому достанется куш? И вдруг с жутким гулом сорвало и унесло куда-то палатку! И началось!.. Адский свист, грохот и везде вода - сверху, снизу, сбоку. Не видно ни машины, ни дачи-прицепа... Речка превратилась в бешеный поток, который нес целые деревья, вырванные с корнем... Меня сбило с ног, поволокло. Я уцепился за какой-то куст.
Чикуров: В котором часу это произошло?
Бухарцев: Точно не помню, но уже рассвело... Тут слышу крик Решилина: "Тимофей, помоги, спаси!" Я удивился: Тимофея среди нас не было. Вдруг вижу Феодота Несторовича. Он из последних сил старался удержаться за ветку дерева. На руке у него висела моя сумочка с драгоценностями. А рядом, на бугорке, стоит та самая женщина, с кем он приехал. Только это была вовсе не женщина, а мужик. Да, самый настоящий мужик. С него парик слетел.
Кичатов: Вы не ошиблись?
Бухарцев: Нет, этого мужчину ранее я видел у Решилина на даче. Он глухонемой, говорили, что это телохранитель Феодота Несторовича. Только я не понял, зачем нужен был этот маскарад.
Чикуров: Как фамилия, имя, отчество этого глухонемого телохранителя?
Бухарцев: Я знаю только его кличку - Каракурт.
Кичатов: Может быть, все-таки Черная вдова?
Бухарцев: Да, его и Черной вдовой звали. Скворцов-Шанявский мне сказал, что это опаснейший тип, с ним нельзя связываться ни в коем случае. Я имел случай убедиться в этом на Чернушке. Вместо того чтобы помочь Решилину выбраться из воды, Каракурт выхватил у Феодота Несторовича сумочку с моими драгоценностями и пнул его ногой прямо в лицо. Решилина тут же унесло потоком в море...