Черная ведьма в академии драконов
Шрифт:
Со слов дракона выходило, что под столицей есть целая сеть катакомб и пещер, где раньше добывали гарлий – минерал, что способен блокировать магию. Под старой частью города этот ценный камушек выбрали подчистую, потому как там проходила богатая жила. А вот прииски на окраинах оказались не столь богаты.
Может, их бы и разработали со временем, но тут Йонль стал шириться: в третий по величине город империи переехала тогдашняя императорская чета.
Аврингрос Первый опасался, что старая столица слишком уж близко к темным землям. Сразу же после переезда величайшим указом разработку гарлия запретили.
В итоге почти на окраине города, под землей, имелись несколько пещер, обладавших специфическими свойствами: они ослабляли любое магическое заклинание, гасили фон и словно бы запирали силу мага.
Вот там-то и собирались зрители, желающие пощекотать себе нервы, спустить (хотя верили, что заработать) деньги. А еще на ринг мог выйти любой маг. вот уйти – не всегда. Чаще смельчаков выносили ногами вперед.
Гард, когда остался без гроша, пришел именно туда. За обучение надо было платить, ибо, как истинный аристократ, он в свое время не поступил на бесплатное отделение, дабы не быть обязанным короне. И вот теперь взнос в пять сотен золотых оказался для дракона неподъёмным.
За участие в боях самое малое – для адепта вылет из Академии, а для практикующего мага – отзыв лицензии чародея. Ибо дуэли между магами были запрещены ровно сто лет назад величайшим указом одного из императоров.
Нет, росчерк пера не смог прекратить многовековых традиций, но сейчас тот, кто решил бросить вызов, и тот, кто его принял, хоть и оставались верны своей чести, по факту оба были преступниками.
Поединок магов, мечущих друг в друга огонь и лед, молнии и пульсары, всегда завораживал, а потому и притягивал к себе зрителей. Своды пещеры поглощали львиную долю чар, позволяя болельщикам наблюдать за бойней в относительной безопасности. Потому-то организаторы боев, вцепившись в сие уникальное место, и предпочитали отдавать сумеречным стражам, что закрывали глаза на подпольные бои, едва ли не половину выручки. Чтобы взяточники законники не мешали им и дальше проводить поединки именно в этих пещерах, где маги не могут разойтись, разгуляться как следует, ведь чем больше силы вложишь в плетение чар, тем сильнее и быстрее дузы гарлия высосут из тебя весь резерв.
Чародеев такое сражение выматывало и опустошало вплоть до выгорания. Чтобы не превратиться в пустышку, некоторые бойцы шли на хитрость: после того, как противника не удавалось одолеть заклинаниями, старались подобраться как можно ближе, чтобы поприветствовать соперника хуком. Лично. Прочувствованно. От души.
Гард тоже дрался. Выйдя на ринг первый раз, чуть не лишился дара, но все же выиграл. Пепельный сумел заплатить взнос за полгода. Но упрямому дракону надо было где-то и на что-то жить. И он пришел драться вновь. И вновь.
– Это оттуда за тобой пошло прозвище Волнолом?
– Да. Я как-то уделал матерого мага по прозвищу Штормовой Вал. Вот ко мне и прицепилось. И не отстанет уже, – на последних словах он поморщился.
– Хорошо, что ты тогда положил Штормового, а не какого-нибудь Томара-Пуговку. А то был бы сейчас Портняжкой, – я философски пожала плечами, доедая последние шкварки, честно отвоеванные у лазурного.
Мелкий протестующе верещал, но в мою вилку огнем не плевался, лишь уничижительно фыркал.
– Спасибо, утешила, – не проникся Гард.
– вчера кто-то уделал тебя?
– Не совсем… – дракон задумчиво покрутил вилку, уперев ее зубцы в пустую тарелку. – За все то время, что я дрался, ни разу не проиграл. А вчера меня словно повело. Никогда такого не было. Сначала услышал то ли зов, то ли манок. В голове резко стало пусто. Я умудрился пропустить несколько ударов. А потом понял, что не могу призвать силу. Светлой было слишком мало, а…
– темный источник, который есть у моего плюща, очнулся и взбесился, – закончила я за Гарда.
– Откуда знаешь?
– Оттуда, что это был зов моего палача. Похоже, что он настроил его на мою мету. Так сила призыва получилось максимальной, но не точной. Если бы ориентировался на ауру, то зов вышел бы не столь сильным, но рассеянным, – я пожала плечами.
Тут же удостоилась гневного:
– Ви!? Какой, архер, палач? Не хочешь мне ничего рассказать?
– Обыкновенный темный палач, что убивает согласно штатному расписанию во славу Мрака, – больше я ничего не хотела рассказывать.
Но это «ничего» было ровно до того момента, когда один наглый и уже вполне здоровый дракон не навис надо мной с явными расчленительскими намерениями.
– Я. Хочу. Знать. Причину. По которой. Вчера. Впервые. Пришлось. Проиграть, – чеканя каждое слово, с плохо сдерживаемой яростью произнес Гард.
И тут лазурный, все ещё что-то пытавшийся найти моей пустой тарелке, заверещал. Воинственно, на одной ноте. потом сдесантировал мне на макушку и грозно зашипел, расправив крылья.
– Даже так? – изумился ард, не веря, что его мета встала на сторону противника.
Я, признаться, тоже слегка опешила. Но, видимо, лазурный рассудил, что возврат к истинному хозяину ещё в будущем, а в настоящем ему грозит труп временного владельца и, следовательно, основательный перерыв в питании. Последнее оказалось для мелкого страшнее, чем разгневанный Гард.
По вытянувшемуся змеиному зрачку пепельного и проступившим на его скулах пластинам я поняла, что если науськанного на него палача отпрыск славного рода Бьерков ещё мог стерпеть, то вероломное предательство лазурного…
– Тьма и Марк Бездны, прокляните и примите к себе дочь свою… – запричитала я.
– Чего? – Гард так изумился, что даже лицо его стало полностью человеческим.
– Того, не мешай мне молиться, я может душу хочу оскверни… очистить молитвой перед смертью.
– Тьфу ты, ведьма, – в сердцах плюнул пепельный.
– Кто бы говорил, темный, – не удержалась я, но потом во мне каким-то чудом проснулся инстинкт самосохранения, и я не быстро поменяла тему: – Знаешь, судя по тому, как ты описал зов, мой убийца был где-то совсем рядом с тобой. Я удивляюсь, как ты сумел не поддаться. Хотя… Ты говорил, что та пещера поглощает магию?