Черная ведьма в академии драконов
Шрифт:
Ответом стал полный скорби и немого смирения взгляд. Если бы не знала, что передо мной светлый маг, непременно решила бы, что Гард – уроженец темных земель. Столь талантливо он давил на жалость. Может, с какой-нибудь сердобольной официанткой это бы и сработало, но я, к несчастью для дракона, была ведьмой. Потому ответила ему тем же. Натянула на лицо маску невинной девы, которую преследует стая оборотней. Ужас, трепет, ожидание неминуемой кончины.
Взгляд дракона стал еще более скорбным. Он словно кричал без слов: останься.
Мой перешел в категорию «невинная жертва вот-вот умрет, если проторчит тут еще хоть миг».
Гард посмотрел на меня. Я на него. Он на меня. Я на него. Почувствовала, что ещё немного – и моя актерская игра даст свои плоды, а конкретнее – нимб святости над головой.
– Ви, ну нельзя же так! – Гард все-таки сдался первым. – Ты выглядишь такой обездоленной и непорочной, что мне рядом с тобой даже жить как-то неудобно становится.
Я хмыкнула:
– Дракону не тягаться с ведьмой в умении выглядеть благочестиво.
Но, кажется, Гарда это ничуть не расстроило. н откинулся на подушки, уставился в потолок и с деланным сожалением протянул:
– Ну, если восстановиться, как дракону, не получается, буду как человеческие маги.
Была бы простым человеком, наверняка уточнила бы: «Через артефакты?». Но я являлась магом, хоть и темным, потому понимала, что зарядные амулеты лишь наполняют энергией, но не латают прорех в ауре. И даже если напитаться под завязку, вся сила спустя пару ударов колокола вытечет из мага через прорехи в ауре, как из худого ведра.
Когда ауры магов взаимодействуют, то здоровая способна затягивать прорехи у поврежденной. В ином случае восстанавливалась эфирная оболочка так же, как и тело, получившее рану: сама, медленно, постепенно, стягивая «раны», рубцуясь.
– Приготовь мне поесть, – между тем распоряжался Гард. – И выпить.
Я фыркнула, но пошла на кухню: меня и саму одолевал голод. Лазурный, что до этого совершил демарш, полетел за мной, сел на плечо и что-то заклекотал на своем драконьем.
Управляясь со сковородкой и чайником, быстро приготовила омлет с беконом. Пока руки оказались заняты, появилось время осмыслить случившееся. А подумать было над чем.
Когда я принесла Гарду еду и «выпить», то услышала сварливое:
– У меня же был коньяк. Он на верхней полке стоял.
– Слушай, ты не рябина, чтобы настаивать на коньяке. Пей вино и не выёживайся.
Дракон фыркнул и махом ополовинил стакан. потом глянул на меня серьезными, совершенно трезвыми глазами.
– Ви, спасибо тебе большое. Но прими дружеский совет: никогда не подходи к дракону после сражения. Это чудо, что я вовремя остановился. В нас, сынах неба, если мы сильно ранены, говорят инстинкты и древняя кровь. Когда подмял тебя под себя, мне было совершенно… – он оборвал себя на полуслове, но сглотнув, словно делая усилие, продолжил: – безразлично, согласна ты или нет. В висках стучало единственное желание: поскорее восстановиться, напитаться силой. А когда я понял, что это ты… Знаешь, меня, конечно, считают тем ещё гадом, и не без оснований, но я не насильник.
– Зачем же ты лапал меня после, когда понял, что я это я?
– Ну, я решил, что раз уж ты рядом, то вдруг согласишься помочь умирающему, если я буду достаточно внимателен и чуток?
Нет, этот дракон непотопляем.
– Кто тебя так? – не выдержала я. Этот вопрос вертелся у меня на языке с того момента, как увидела Гарда, лежащим в постели.
К слову, рана на плече у него уже радовала мир розовым свежим шрамом, а тело больше не напоминало один сплошной синяк.
Гард задумчиво посмотрел на стакан с вином.
– Знаешь, я тоже задаюсь этим вопросом.
Думаю, стук моей челюсти был слышен соседям снизу. Вот это заявочка. Сразу видно, что светлый. Если бы темного так отделали, он бы сдох, но запомнил того, кому надо отомстить. Тёмный бы умертвием пришел бы к врагу на порог… А этот. Тьфу, одним словом. Выжил – и счастлив так, что последние мозги потерял. А ведь они, мозги, в мужчине самое главное. Не харизма, не харя смазливая, не сила, с которой без ума только портить все, а именно то, что в голове.
– Бедненький, это как же тебя отколошматили, – я столь сладко посочувствовала, что Гард предостерегающе зарычал.
– Издеваешься?
– Что ты! – возмутилась я. – Издевки – удел светлых. Как истинная темная, я откровенно глумлюсь.
– Ах ты…
Гард не договорил, я его перебила.
– Неподражаемая, очаровательная и бесподобная.
– Зараза, – закончил за меня дракон, вновь пробудив во мне надежду, что все же ничто темное ему не чуждо.
– Вот видишь, умеешь же говорить комплименты, когда хочешь обругать.
– У меня просто отличный учитель, – фыркнул ард.
– И все же, как ты оказался таким красивым?
– Не отстанешь?
– Чтобы черная ведьма и отступилась? – изумилась я.
– И правда, чего это я, наивный дракон…
По-моему, наивного дракона в жизни встретить тяжелее, чем черную ведьму, которая читала бы псалмы в храме светлых богов.
– Ладно, твоя взяла. У нас есть еще время до прихода сестры, расскажу, но только ей ни слова. По рукам? – и он вроде бесхитростно протянул ладонь.
Вот только на одном из пальцев красовалось кольцо, невзрачненькое такое, серебристое, с серым камушком, вплавленным в металл. «Печать правды» – так величали его светлые. «Клеймо клятвы», от которого плевались темные. Оно скрепляло обычную сделку магически. И даже если я захочу нарушить свое слово – не смогу. Клеймо не позволит.
но будет жечь изнутри руку, которая станет выводить руны, пытаясь рассказать о том, что я должна хранить в тайне. Или же не позволит повернуться языку, опалив его огнем, реши я поведать тайну Гарда миру.