Черная ведьма в академии драконов
Шрифт:
Корнелиус плавно съехал под парту, где, судя по тихому шуршанию, начал усердно рыть подкоп, чтобы провалиться на первый этаж.
Между тем в Когара полетел разряд. Долговязый вскрикнул, корчась от боли.
– За невыполнение – десять штрафных заданий. С одиннадцатого по двадцатое в шестом параграфе учебного свитка номер семь, – отчеканил магистр, и повел взглядом по аудитории, выбирая новую жертву.
Одной черной ведьме везло все то время, пока разбирали задачи, которые я успела уже решить. Надо ли удивляться, что именно мне выпала почетная миссия поделиться гениальным решением последней, пятой?
Я вышла к доске.
– Ну – с, госпожа Блеквуд. Нынче на вас деканат возлагает большие надежды. Вот только мне кажется, что одной силы недостаточно для победы, нужен ещё и ум. Докажите, что он у вас имеется.
По аудитории пробежала волна шепотков и переглядываний. Судя по всему, официально список участников команды на турнире стихий еще не огласили, и многие недоумевали. Многие, но не Кор, которому накануне я уже поведала о том, что являюсь участницей.
Пока адепты недоуменно переглядывались, я вчиталась в условия задачи и сглотнула. Чем дольше я смотрела на строки, тем четче понимала: правильное решение мог знать только темный маг.
Имелся остаточный след. При воздействии на него малой дозы заклинания проявления он становился четче. Но стоило чуть увеличить силу воздействия проявителя, как все исчезало. Не оставалось ровным счетом ничего.
Вторым пунктом автор пояснял, что это заклинание относилось к разряду защитных.
Вроде бы из первого условия все указывало на стандартную магию заклинаний двоякого класса, которые могут быть применимы как темными, так и светлыми. Нужно было только подобрать к проявителю соответствующий стазисный закрепитель, который бы позволил «заморозить» остаточный след на длительный срок, не позволив ему развеяться.
А дальше шла бы кропотливая работа по перебору. По стандартной схеме решения нужно было описать реакции, которые возможны при взаимодействии проб с кристаллами-анализаторами.
К слову, последние были изобретены относительно недавно, всего столетие назад, и значительно упростили задачу магам-аналитикам. Достаточно было погрузить кристалл в матрицу, содержащую неизвестное заклинание, как тут же можно было определить стихию, что использовалась при плетении.
Например, если перед нами была использована магия огня, то след должен был окрасится в желтый, если земли – то в карминовый, воздуха – в белый, воды – в синий, смерти – в фиолетовый, метального воздействия – в черный, исцеления – в зеленый.
А уж после того, как будет определена стихия, можно будет разложить остаточный след на составные вектора и определить по ним исходную матрицу заклинания и, следовательно, результат, который должен был быть достигнут этим заклинанием.
Вот только логичную картину решения портила приписка в конце задачи: «Если сразу, без проявителя, использовать стандартную формулу расщепления векторов, то произойдет детонация остаточного следа».
Эта фраза говорила только об одном: правильный ответ – плетение семи смертей, которое используют для защиты при отступлении чернокнижники. Лишь оно спустя какое-то время способно взрываться не только при попытке разделить нити его плетения, но и при ударе сырой волной силы. Так сказать, прощальный привет от темных магов своим врагам.
Вот только адептка Академии имени дракона Кейгу Золотое Крыло этого знать никак не могла. Я вздохнула и начала старательно выводить на доске формулы закрепителя, проявителя, расписывать возможные варианты реакций.
Лонган смотрел на меня, покачиваясь на своем стуле, и откровенно зевал. Одногруппники сидели тихо, кто-то даже перерисовывал уравнения к себе на листки. Хм, похоже, что я не одинока в том, что не решила эту задачу.
Я все углублялась и углублялась в дебри аналитики, припоминая даже то, что, казалось бы, не знала. Моей целью было дотянуть до перемены, не выдав свои темные знания и не получив «неуд». У меня их и так их было, благодаря стараниям магистра Фабиуса, достаточно. А запасаться двойками впрок, чтобы вылететь, не хотелось.
Озабоченная сразу тремя задачами, я не заметила, как при записи одной из возможных формул матрицы вывела-таки структуру защитного заклинания темных.
Правда, в моем случае она получилась настолько корявой и нестабильной, с кучей таких дыр, что реши темный маг применить ее на практике, самоубился бы с вероятностью девять из десяти. Но все же это было именно то самое плетение!
Магистр, бросив очередной скучающий взгляд на доску, тут же потерял равновесие и загремел со стула. Произошло это под оглушительный удар колокола, ознаменовавшего начало перемены.
Я с ужасом уставилась на формулы, понимая, что по мою душу пришел редкий фольклорный персонаж – седоусый дядька Кирдык.
Адепты, заслышав сигнал свободы, подорвались было со своих мест. Но их остановил громкий голос, раздавшийся из-под преподавательского стола:
– Стоять. Сидеть! Бояться!
И хотя никакого заклинания магистр Лонган не использовал, все замерли на своих местах. А я и вовсе забыла, как дышать, став прижизненным памятником самой себе. В мозгу билась лишь одна мысль: «Попала!»
Пока магистр выбирался из-под стола, держа в руках сломанную ножку стула, я в уме прикидывала варианты темных атакующих арканов. Но Лонган не спешил швыряться в меня ведьмоубийственными заклинаниями, скорее даже наоборот. Он внимательно, неотрывно смотрел на доску, испещрённую формулами. И чем дольше он читал, тем выше поднимались его рыжие брови. Казалось, про меня он забыл напрочь.
А потом преподаватель и вовсе, совершив пасс рукой, перенес написанное мною к себе в свиток.
– Поразительно, Блеквуд. Просто поразительно! Вы умудрились решить задачу Ейхерса. Да с ней до вас ни один адепт справиться не мог! Она вообще считалась нерешаемой.
– Простите, магистр, я нечаянно, – осторожно пробормотала я.
– Простить?! – грянул Логан. – Да ее специально составляли для того, чтобы правильно вывести матрицу никто не смог.
Захотелось схватиться за голову. Даже если сейчас и удастся отбрехаться, преподаватель мне этого не простит. Я случайно умудрилась сломать его любимую игрушку, благодаря которой он, судя по всему, сумел свернуть мозги не одному поколению адептов.
Между тем магистр, пылая праведным гневом, провозгласил: