Чёрная волна
Шрифт:
Думал, что почти раскрыл преступление. Беспокоился, что ответа нет. Успокаивал себя, что всякое бывает. Отлучился начальник куда-то. Сейчас придёт ответ и я всё узнаю…
Короче, Нуэллен, долго я сидел, коротко ли, но зашёл в кабинет мужчина. У него тогда волосы были. Кучерявые такие, барашком. Прошёл мимо меня, посмеялся. Я ещё не знал, что это самый дорогой адвокат в Моску.
Прямиком подошёл к начальнику училища. У того, кстати, вся бравада улетучилась. Старался
Посетитель развернулся, достал свой коммуникатор да вышел. Через пару секунд мне пришло разрешение. Я быстро начальнику сую табло с подписью.
Начальник поднялся:
– Вот вам ординатёр, сами ищите нужный файл синемы.
Я не обратил внимания на его изменившийся тон. Быстренько сел на его место и нетерпеливо стал шарить по директориям. Понял – что-то не то всё. Явно не хватало файлов с меткой времени аварии.
Самое близкое что нашёл: две секунды того, как потерпевший перелез через ограждение и полсекунды того, как красный пежо-рапид, смазанный до неузнаваемости, проехал по трассе в сторону Моску. Вот и всё.
Я робко поднялся:
– Простите, но тут не все файлы.
Лётчик отвёл глаза:
– Какие есть. Пардон, сынок.
Молод я тогда был, голос задрожал. Ещё немного и расплакался бы:
– Но вы обещали… вы говорили, что все файлы хранятся четыре года после того, как курсант закончит обучение…
Ветерану тоже не нравилось фальшивое положение, в котором оказался. Дёрнул себя за усы и гаркнул:
– У адвоката был приказ Имперской Канцелярии, ясно?
– Но вы обещали, – глупо повторил я.
– Пардон, сынок. Забирай файлы, что есть. Других у меня нет…
Что говоришь, Нуэллен? Жалко меня? Ты себя пожалей, я сейчас такое сделаю, что долго то место чесаться будет. И второе тоже.
Я тогда понял, что есть закон, а есть понятия.
Причём законы придумали те, кто жили по понятиям, чтобы остальные, кто не в теме, были под контролем. Я тогда понял, что если не хочешь остаться на всю жизнь участковым в Остроге, с перспективой повышения до лейтенанта, то нужно перестать жить по законам и начать присматриваться к понятиям.
И Жандармерия существовала не для того, чтоб соблюдался закон, а для того, чтоб народ, живущий не по понятиям, был под наблюдением.
Этот случай был мне хорошим уроком. Усвоив его, я стал попозже шеф-капитаном.
Ну, слышь, я не сразу эту науку усвоил. Сначала сглупил. Выяснил, кто был этот адвокат. Явился к нему в контору, наскандалил. Угрожал, что донесу результаты расследования до самого императора.
Адвокат приказал коллегам выйти из кабинета. Остановился напротив меня, низенький, худой, кривые ноги колесом. Весь его вид говорил: «Я тебя убью, а мне ничего за это не будет.
Слышь, Нуэллен? Ты ничего девочка, не принимай к сердцу мою критику. Красивая. Я от такой красоты млею, плакать хочу. Поэтому мне легко тебе признаться – я испугался. Жан-Люк, этот юрист, смог меня запугать просто без слов. Смог сделать так, что я сам всё понял.
Такой урок не забудешь до конца жизни, пута…
– Всё понял? – спросил меня Жан-Люк.
Я молча вышел. Напоследок он мне бросил:
– Жандармерия – цепной пёс режима. Не будь дураком, и длину цепи увеличат до самого трона.
…
Иван Лавинь замолчал.
Нуэллен лежала рядом с ним. Чулочки и трусики стянуты наполовину. Иван Лавинь задумчиво водил пальцами по её спине, забирался под трусики, потом вновь вёл по спине до затылка. Изредка обхватывал её шею ладонью. Она была такая тонкая, что полностью скрывалась в его лапе.
Молчание затянулось, а Нуэллен боялась пошевелиться, чтобы проверить, не уснул ли клиент:
– Вы спите?
– М… м… что? Нет. Нет.
– Зачем вы мне всё это рассказали?
– Затем, шлюшка ты моя ненаглядная, что я все эти годы старался не быть дураком.
– Тут какая-то мораль для меня?
– Да кому ты интересна, пута? Я стал настоящей тварью. Тварью с самой длинной цепью в Империи. Вот о чём я. Так и передай своему Жан-Люку. Меня не запугать и не задобрить.
– Причём тут Жан-Люк какой-то? Я не от него.
Иван Лавинь убрал руку с её шеи:
– А от кого?
Поняв, что «свидание» закончено, Нуэллен подтянула колготки и трусики:
– Меня попросили передать вам, что скоро вас попросят об одолжении.
– Я работал с клиентом раньше?
Нуэллен плаксиво скривилась:
– Откуда я знаю, дяденька? Я простая девочка, выполняю работу.
– Ладно, не ной. Просто твой заказчик знает подход ко мне. Какого рода одолжение надо?
Нуэллен смутилась:
– Это, наверное, код какой-то… Он сказал, что надо «пару палок»… Так же дал этот номер, сказал выйти на связь, когда у вас появятся эти палки.
Нуэллен вынула из сумочки визитную карточку и положила на кровать.
– Ясно. Ну, иди. Хватит тут.
Иван Лавинь не дал инфетке одеться до конца и вытолкнул в прихожую. Закрыл за ней дверь, проследил в глазок, как она оделась и ушла. Потом снова достал из сейфа секретный коммуникатор:
– Костян? Ты спишь? Ты не помнишь, у нас среди конфиската не поступали ВГИКи? Есть клиент на два ствола.
Выслушав Костю, вздохнул:
– Ну, раз нет, будем ждать. Слышь, одна пута, передавая слова клиента, вместо «стволы» сказала «палки». Ха-ха, вот это я называю «профессиональная деформация».