Черная война
Шрифт:
Рассвет застал меня уже на ногах. Догадки мои оправдались, и до вечера немцы на хвост мне сесть не успели. Значит, у меня есть несколько часов форы и десяток выигранных у них километров. Это уже неслабый плюс! Прикинув по карте возможное направление дальнейших действий немцев, я решил рискнуть и попытаться пройти через лес по имевшейся там дороге. В случае удачи я выигрывал километров пятнадцать, срезая путь вокруг леса. Да и идти по лесу всяко лучше, чем по полю и опушке. В лесу хоть заныкаться можно, если что, а на поле – каюк.
Приняв это решение, я свернул на лесную дорогу. Следов на ней хватало, видно было, что пользуются ею часто. Поэтому я старался двигаться от одного укрытия к другому, внимательно осматривая дорогу впереди и прислушиваясь к каждому шороху. Часа через два такого передвижения мне послышались звуки выстрелов. Еще через полчаса они стали более отчетливыми. Прошло еще минут пять, и я услышал приглушенный рокот мотора. Мотоцикл! Двигается мне навстречу.
Что делать? Я еще мог скрыться в кустах. Пораскинем головой. В лесу выстрелы – кто-то кого-то гонит. Скорее всего – в роли гонителей выступают немцы. А буде это и не так – все равно выпускать мотоциклиста нельзя. Так или иначе – он едет за подмогой. Мало мне немцев спереди, так еще и сзади подопрут. Да и в любом случае мотоцикл не помешает. Решено!
Прикрепив на ствол «нагана» глушитель, я залег в кустах. Еще несколько минут ожидания, и из-за поворота вылетел мотоцикл. Кроме водителя в коляске скрючился еще один немец. Так он еще и раненого везет! Ну извини, голубчик. Я вас сюда не приглашал. Чпок! И мотоцикл пошел юзом по дороге. Водитель кулем рухнул на руль. Тот, что в коляске, даже не успел среагировать. Мотоцикл влетел в кювет, и пассажир кубарем вылетел в снег. Так, бегом, бегом, поспешаем…
Особо спешить оказалось некуда – пассажир приложился головой об пень. Врачебная и иная помощь ему уже более не требовалась. Водитель еще пытался шевелить руками, но второй выстрел его успокоил. Оттащив трупы немцев в кусты и наскоро их осмотрев (ничего интересного не нашлось), я выволок мотоцикл из кювета и развернул его в обратную сторону. Пару километров я ехал осторожно, прислушиваясь к выстрелам. Наконец, впереди на дороге что-то мелькнуло. Торопливо выключив зажигание, я осторожно притормозил. Спрыгнул в кусты и тихонечко, перебежками от куста к кусту начал продвигаться вперед. Так и есть, на дороге стоял грузовик. От вчерашнего картообладателя мне в наследство достался еще и полевой бинокль. В него я рассмотрел место стоянки получше. Так, так… Дорогу пересекает цепочка следов, снег выпал только утром, и они хорошо видны. Надо полагать, что и немцы слепотой не страдали. Значит, ехали они по дороге (между прочим, навстречу мне), увидели следы и поинтересовались – чьи? Хозяин следов (или хозяева? Скорее всего – хозяева, справа натоптана ложбинка – шел не один) оказался личностью неуживчивой и чая немцам наливать, по-видимому, не стал. Ясно, за что они обиделись. Ладно, смех потом, сейчас дело. Есть у грузовика постовой или нет? Сколько их тут всего было? Мотоциклисты – двое или трое, но двоих уже нет. В грузовике – сколько? Человек десять-двенадцать? Да и в кабине кроме водителя тоже кто-нибудь был. Итого – человек пятнадцать их будет. М-м-да… Пулемет из коляски мотоцикла они с собой унесли. Он там точно был, на коляске остались следы от сошек. Плохо, у них еще и пулемет. Где же часовой? Вон он, в кабине! Замерз, значит? Интересно, он там один или нет? Так, куда мы смотрим? А в сторону выстрелов и смотрим. Правильно, там враг, вон и раненого оттуда притащили. А тут у нас врагов нету, тут спокойно, вот и не верти головой, тебе это уже ни к чему… Чпок! Брызнуло осколками стекло. Готов… Минус три… Теперь уже и по следам пройти можно…
Следы цепочкой петляли между деревьями. Дорога осталась уже метрах в восьмистах, когда наконец-то в окружающем пейзаже обнаружились изменения. Выразились они в убитом немце, который лежал около тропы. Уже холодноватый, значит, прошло более часа. Дальше, дальше… Выстрелы тем временем стали реже, похоже, что бой подходил к развязке. Следы разошлись в стороны, значит, немцы рассыпались в цепь. Вон справа на снегу россыпь гильз – пулемет работал. Еще один немец, еще… Молодцы ребята, просто так не драпают!
Выстрелы внезапно смолкли, и я остановился, словно налетев на стену. Все… Не успел… Перекинув автомат за спину, я достал «наган» и перезарядил. Теперь надо идти тихо, стрельбы уже нет, и ничто меня не маскирует. Еще пара сотен метров, и еще один немец. А вот уже и не немец… Маскхалат, под ним полушубок, ватные штаны – наш! Россыпь гильз, стрелял отсюда, много стрелял. Чего ж не ушел? Вон в снегу у ноги кровь. Ранен был, вот и лежал. Деревья резко разошлись в сторону, и я остановился, не выходя на поляну.
Большая поляна и несколько стогов сена. Между стогами и лесом еще один немец, лицом вниз – убит. Опираясь спиной о стог, полулежит еще один в маскхалате – это уже наш. Халат на груди порван и окровавлен – этому помощь уже не нужна. Где немцы?
Гомон голосов – они там! Осторожно, прячась за стогами, я подобрался поближе. Присел, выглянул вбок. Метрах в десяти еще один немец, лежит навзничь, лицо разбито – стреляли в упор. Остальные столпились чуть дальше, шумят, похоже, что спорят.
Кто ж этого немца так?
Да вон он… Еще один боец в маскхалате, оружия нет, стоит у стога, за руки его держат двое немцев. Боец роста невысокого, на фоне здоровенных фрицев так и вовсе маленький. Лицо закопчено, на лбу ссадина – прикладом приложили?
Гомон между тем стих. Один из немцев вытащил из ножен штык и шагнул к бойцу. Что-то спросил, отсюда не слыхать, ветер. Боец отрицательно покачал головой. Немец повысил голос, повторил. Угрожающе поднес штык к лицу бойца. Тот откинулся назад, сколько позволял стог. Так, а ведь он его сейчас зарежет! Ну вот уж хрен!
Сколько их всего? Двое держат бойца – не страшно, пока очухаются, поздно будет. Один со штыком, один сидит и перевязывает ногу. Еще трое стоят и смотрят, оружие у двоих в руках, пулеметчик поставил пулемет на снег. Все? Все.
Как их отвлечь? Чтоб сразу стрелять не начали? А ведь начнут, они еще в горячке, после боя не отошли. Срезать их очередью? Вариант, но бойца при этом могу задеть, он среди них стоит. Автомат – за стог. Работаем пистолетами. «Наган» за пояс справа, «браунинг» слева. Пошли!
– Камераден! Комм хир! – И все немцы разом обернулись ко мне. Подняв руки, я шагнул к ним навстречу. – Хильфе!
Должно быть, я являл из себя странное зрелище. Небритый здоровый мужик в полушубке с вещмешком в правой руке. Мешок-то их и заинтересовал больше всего. Оружия у меня видно не было, а вот мешок был явным диссонансом в общей картине. Неправильным он тут казался. Ствол или даже топор были бы к месту, а вот это…
– Битте, папир! – Не дав немцам додумать, я бросил мешок между нами. Не очень далеко от себя и не слишком близко к ним, так, чтобы это не посчитали за угрозу.
– Битте, – я кивком головы указал на мешок.
Немцы слегка озадачились. Тот, со штыком, убрал его в ножны и не спеша двинулся к мешку. Так, он старший. Пулеметчик поднял пулемет, но смотрит вправо, на лес. Ах так, у них и это распределено – кто и что страхует? Точно, вон один с винтовкой смотрит налево, а третий, соответственно, – на меня. Раненый – и тот винтовку поближе подтащил. Только двое конвоиров по-прежнему держат бойца.
Немец подошел ближе, покосился на меня, присел. Потянул завязки мешка – наверху лежала пачка зольдатенбухов.