Черная звезда на счастье
Шрифт:
– Твои исследования просто невероятные. Я тогда все взахлеб читала, без разбору, когда они вышли, - призналась Микея, ожидая, что ему это будет приятно, но внезапно лицо Цесина превратилось в застывшую маску, а губы искривились насмешливой улыбкой:
– Знаешь, чего я очень не люблю, Микея?
– Чего? – спросила она, не донеся ложку до рта. Ее лицо вытянулось. От его тона повеяло холодом, который не был оправдан, чем бы то ни было. Что она такого сказала?
– Я не люблю, когда врут, пользуясь тем, что эмоции заблокированы. Даже если врут для того, чтобы
– Это нелепо, - вырвалось у нее со смешком, и она решительно положила ложку, глядя ему в лицо, - с чего, скажи на милость, ты решил, что я лгу?
– Мои исследования вышли двенадцать лет назад. Тебе было тринадцать.
Он сверлил ее обвиняющим взглядом, который, возможно, и напугал бы ее, если бы она лгала, как он думал, вот только Микея не лгала.
– И что? – спокойно спросила она, наклонив голову.
Цесин снова сузил глаза и осекся. В его взгляде мелькнуло сомнение.
– Валяй, проверь. Я не могу снять блоки, но ты можешь просканировать, и тогда узнаешь наверняка. Я разрешаю, - с легким вызовом предложила она.
Ее собеседник изменился в лице, а потом на нем отразилось чувство вины. Наконец, Цесин опустил глаза:
– Прости меня. Я не должен был обвинять тебя во лжи. Просто…
– Просто ты не привык общаться с девушками, которым ты действительно интересен, - наугад выпалила она и попала. На его скулах резко обозначились желваки, и он отложил ложку, не доедая супа.
– Красивых девушек вроде тебя обычно мало интересуют мои исследования, - ровным голосом сказал Цесин, глядя в сторону, а потом внезапно глянул в глаза.
– Ты и правда читала все?
– Все, что смогла найти. Ты был одним из моих любимых авторов. Возможно, благодаря тебе я решила стать переводчиком, - подтвердила Микея. За столом воцарилось молчание, и она решила доесть суп, поскольку все еще была голодна. Цесин последовал ее примеру, а потом тихо сказал:
– Мне никто никогда не говорил настолько приятных вещей.
Микея пожала плечами:
– Это правда, Цесин.
– А какие языки ты знаешь?
– Октианский. И шаггитеррианский – три наречия. Сейчас пытаюсь разобраться в четвертом. То есть пыталась…
Она опустила голову, и Цесин протянул руку, заправляя ей волосы за ухо. Этот интимный жест заставил ее вздрогнуть, и он моментально убрал руку:
– Прости.
– Нет! – почти одновременно сказала она. – Не извиняйся. Мне…
– Что? – совсем тихо спросил он севшим голосом, но Микея лишь покачала головой. Она чуть не сказала ему, что его прикосновения приятны ей. Это уж слишком. Это похоже на…
– Цесин, а откуда ты знаешь, сколько мне лет? – вдруг тихо спросила она.
– Это просто невероятно. Как ты мог… как ты мог так поступить и молчать все это время? – возмущенно разрывалась она пару минут спустя, вскочив со стула. Под ее испытующим взглядом Цесин признался, что читал ее дело, и вдруг начал говорить о совершенно невероятных вещах – вроде того, чтобы опротестовать приговор. И заплатить за ее адвоката.
– Я не могу позволить тебе. Это неприлично. Это…
– Это не будет неприлично. Если ты отдашь мне пре-сезариат.
– Но… на каком основании? – изумилась она, краснея от мыслей, которые не должны были стать ему известны.
Цесин, тоже почему-то смущаясь, размахивал руками, расхаживая по столовой.
– Да мало ли. Назовем тебя моей аспиранткой. Придумаем какое-нибудь исследование, которое ты делаешь со мной. Потом, ты фактически работаешь на меня сейчас. Допустим, я могу поручить тебе еще что-то сверх того, что ты обязана делать по приговору. Будешь сортировать мои документы, например. Поможешь мне с проверкой ученических работ.
Микея сглотнула, обхватив себя руками. Это было невероятно щедрое предложение, но внезапно ей стало грустно.
– Мике… ну соглашайся, пожалуйста. Мы оспорим этот приговор, мы вдвоем сможем.
– Как ты назвал меня? – слабо улыбнулась она.
– Мике. Тебе нравится?
– Да, - она подняла глаза, когда он шагнул вперед, и внезапно утонула в его обеспокоенных глазах, полных надежды и тепла.
– Или… ты ожидала услышать что-то другое от меня? – внезапно севшим голосом спросил он.
Ее ноздри слегка раздулись, она тяжело дышала, но молчала. Они играли в гляделки, каждый не решался произнести что-то первым. Микея точно знала, что это не должна быть она. Но Цесин почему-то не решался. Наконец, очень медленно, он поднял руку и коснулся ее щеки кончиками пальцев, снова заправляя волосы за ухо, не отрывая взгляда от ее глаз.
– Если я обниму тебя…
– Да.
Цесин шагнул ближе, и его теплые сильные руки легли на ее бедра. Он рывком поднял ее, и Микея автоматически обхватила его руками за шею, а ноги обвила вокруг талии. Не успела она прийти в себя от непривычной близости к нему, как он наклонил голову и нашел ее губы.
Первое же соприкосновение унесло ее куда-то в параллельную реальность, одновременно обострив все пять чувств. Она вдруг с особенной насыщенностью ощутила запах его цитрусового парфюма и тепло его рук на своих бедрах сквозь тонкую ткань штанов. А еще – очень нежный поцелуй. Его губы в первый момент показались прохладными, но когда теплый язык скользнул в глубину ее рта, Микее стало горячо. Она не подозревала, что ее тело может так сильно отреагировать на поцелуй – ведь раньше, когда она целовалась в школе, такого не случалось.
– Святые звездные лучи... Маленькая, - прошептал он, с заметным трудом оторвавшись от нее.
– Цесин, - тихо шепнула она, положив голову на его грудь.
– Ты согласна на помолвку?
Микея вместо ответа прижалась губами к его шее, но потом все же ответила, не желая, чтобы он сомневался:
– Да. Но…
– Не надо. Просто позволь мне позаботиться о тебе, - прошептал он, нежно касаясь губами ее щеки, уха. Его дыхание расшевелило ей волосы, и Микея застыла в его объятиях, едва удерживая стон наслаждения. И тут же раскраснелась, когда до нее дошло, что она творит.