Чернила и кровь
Шрифт:
Тряхнув головой, Айден подумал, что занятия литературой плохо на него влияют. Лучше бы в библиотеку сходил и вернул миссис Фаррел книгу.
8. Первый, кто спросил
Галереи пронизывали Академию
Айден пересёк коридор с мягким ковром, но краем глаза заметил движение. Повернулся, но никого не увидел. На стенах висели картины в массивных рамах, между ними овальное зеркало, украшенное стилизованными костями. Такие встречались по всей Академии.
Айден нахмурился. Он мог поклясться, что отразился не он сам, а что-то другое. Но, скорее всего, это снова его богатое воображение да игра света. Он перевёл взгляд на единственное окно в конце коридора, большое, но явно недостаточное.
Снова посмотрел в зеркало.
И увидел высокого седовласого мужчину в старомодном сюртуке. Он улыбнулся, и Айден отшатнулся назад, едва позорно не вскрикнув. Больно ударился спиной о противоположную стену, а когда вскинул голову, из зеркала смотрело только его собственное отражение с безумным взглядом.
Зажмурившись, Айден подождал несколько секунд. Снова открыл глаза и увидел только себя, хотя и порядком успокоившегося.
Это его богатое воображение. Ну или он сходит с ума.
Или в Академии вправду обитают призраки. Те, кто не захотел сразу уходить в объятия Безликого. Или кого не погребли согласно ритуалам. Говорили, что они существуют, хотя жрецы всячески отрицали и называли это сказками. Безликий забирает каждого мертвеца, без исключения.
– Бычьи кишки, – выругался Айден и двинулся к лестнице на выход.
В седле Айден держался примерно так же, как фехтовал, – сносно. Хуже, чем другие аристократы, но приходилось чем-то жертвовать, когда ты принц, отправленный в заточение в храм. То есть на воспитание.
Конюшня стояла за садом вместе с сенником, аккуратные строения в тени развесистых деревьев, уже начавших желтеть. Радовала по-прежнему сухая погода, лошадей гоняли по плацу: огороженное прямоугольное пространство, засыпанное песком. Наездники отрабатывали упражнения, остальные сидели на деревянных лавках перед плацем. Тут и старшие курсы присутствовали, и даже несколько лицеистов. Обычно на верховую езду собиралось много народу. Айден даже заметил двух девушек с его курса, они смеялись, шептались и посматривали в сторону одного из всадников.
Обычное развлечение Академии.
Оглядевшись, Айден не увидел знакомых, но присмотрелся к тем, кто учился вместе с Конрадом. Большая часть из них сейчас была на плацу, но Кейн Алден сидел на лавке, подбадривая кого-то из всадников.
На это Айден и рассчитывал. Сын придворных магов Оливии и Кедрика Алденов, Кейн летом сломал ногу. К Академии он сносно ковылял, но лекари не рекомендовали напрягать мышцы, так что он не ходил на физические занятия.
Верховой ездой тоже не занимался. Но на неё обычно ходили посмотреть все и пообщаться, поэтому Айден надеялся, что Кейн будет здесь.
Он беседовал с миловидной девушкой, но когда Айден приблизился, посмотрел на него и замолчал. Что-то сказал девушке, и она ушла, а Кейн подвинулся на лавке, приглашая Айдена присесть.
Кейн был другом Конрада. Лето они оба проводили во дворце, так что Айден хорошо его знал. Истинный сын своих родителей, Кейн отлично разбирался в магии и пару раз даже присутствовал при том, как Конрад тренировался с братьями. Дал несколько дельных советов. Хотя большую часть времени занимался своими делами, и Айден не удивился бы, узнав, что родители учат его каким-то сложным ритуалам.
Кейн стоял по ту сторону гроба, полного белых цветов, на официальной церемонии для публики. На настоящее погребение тела Алденов тоже пригласили, но Айден плохо помнил.
Кейн был высоким, подтянутым, но не мускулистым. Красивые черты лица от матери, жёсткие короткие волосы, как у отца, бусина металла в носу и чернильные точки татуировок над бровями.
– Привет, Айден.
Голос Кейна звучал сухо, так что те, кто был с ним плохо знаком, могли считать, что он чем-то недоволен. Айден знал, что это последствия какого-то неудачного заклинания, когда Кейн был маленьким. Он рос в семье двух придворных магов, которые творили чары так же легко, как заваривали чай. Конечно, он рано попытался сделать что-то запретное или слишком сильное.
– Я хотел поговорить с тобой, – негромко сказал Айден.
– Знаю. Я тоже. Но во дворце как-то не до этого было.
На похоронах Кейн казался потерянным и разбитым.
– Не уверен, что ты в Академии – это хорошая идея, – вздохнул Кейн. – Но если тебе понадобится помощь, обращайся. Думаю, Конрад хотел бы, чтобы я присмотрел за тобой.
– Мне не требуется присмотр.
Взгляд Кейна потеплел:
– Не сомневаюсь. Ты всегда казался мне слишком взрослым и вдумчивым.
Айден промолчал и не стал замечать, что он всего на год младше Кейна и Конрада.
Одна из лошадей на плацу взбрыкнула, отказываясь подчиняться и идти. Всадник пытался с ней совладать и наконец-то снова пошёл вперёд, восстанавливая общий строй.
– Я хочу знать, что произошло в ту ночь, – тихо сказал Айден, смотря на плац, а не на Кейна. – Ты там был.
Он не хотел ходить вокруг да около. Не с Кейном. Тот прекрасно понимал, что и почему хотел выяснить Айден. Но молчал так долго, что Айден наконец-то повернулся и посмотрел на него. Кейн выглядел задумчивым.
– Я не помню.
– Что за ерунда?
– Нет, Айден, ты не понимаешь. Я правда не помню. Никто из нас толком не помнит.
Это было в отчётах дознавателей. Они опросили всех и по несколько раз, а в итоге сделали с лекарями вывод, что вечеринка была уж совсем безудержной. Кто-то с курса даже отлёживался в лазарете после этого.
Подперев голову рукой, Кейн сказал:
– Ты же догадываешься, насколько нас самих шокировала смерть Конрада? Конечно, мы говорили об этом между собой. Не с дознавателями. И вышло, что каждый хорошо помнил день и вечер, как мы поднялись на крышу, как начали праздновать. Это же была последняя вечеринка перед концом года! Мы сдали все предметы, оставались сущие формальности и официальный бал. И дальше только лето и сложный выпускной год. Мы…