Чернила, железо и стекло

Клэр Гвендолин

Эльза обрадовалась. Кушанье, по крайней мере, напоминало домашнюю еду. Джуми никогда не проявляла исключительных кулинарных способностей или интереса к готовке: главными для нее были неукоснительные потребности в питании и распорядок приема пищи, но мать Ревана, Банину, могла творить чудеса с дикими травами и грибами, которые Эльза собирала во время своих вылазок в окрестности Вельданы.

Банину, согнувшаяся над очагом, маленькие Эльза и Реван, сидящие на коленях на скамье (иначе они не доставали до стола) и рвущие пальцами сочные зеленые стрелки дикого лука. Банину умело

использовала свой стальной нож, привезенный с Земли, и в мгновение ока могла приготовить все, что душе угодно.

Эльзе стало горько: ей тотчас сдавило горло, и девушка постаралась прогнать счастливые воспоминания прочь. Лучше не зацикливаться на прошлом, особенно сейчас, когда сидишь за столом в окружении незнакомцев.

На десерт паровозик привез желтые фрукты с терпким привкусом и нечто странное – какую-то сладкую мягкую массу, сделанную непонятно из чего и пышную, словно вата.

Эльза задалась вопросом, позволят ли ей выйти из-за стола. Но вскоре с едой было покончено, и детям разрешили поставить их тарелки на пустые сервировочные подносы паровозика.

Пока сироты вскакивали со своих мест, Порция раздавала указания:

– Санте, отведи малышей в детскую, пожалуйста! Альдо, надеюсь, ты не забыл, что отбой будет уже через час? Я обязательно поднимусь наверх и проверю, как вы там! Имей в виду, к тому моменту тебе лучше прекратить читать!

Однако, несмотря на то что Порция вещала о времени отбоя, Лео и Фараз задержались в столовой, что-то горячо обсуждая между собой. Они вели себя друг с другом непринужденно, и Эльза почувствовала неловкость, но делать нечего – она должна была учитывать просьбу де Вриса о том, что надо познакомиться с обитателями «дома безумцев» поближе. Конечно, она не хотела казаться навязчивой, но решила пока не покидать столовую и встала неподалеку.

В основном она наблюдала за юношами: они, похоже, были знакомы так давно, что неосознанно подражали голосу и жестам друг друга.

Лео вытащил карманные часы: юноша лениво поигрывал с ними и вообще не смотрел на циферблат.

Когда сироты разбежались и столовая опустела, Порция направилась к Эльзе.

– Все? – осведомился Фараз, поглядывая на Порцию, когда девушка проходила мимо него.

– Настал час для моего дешевого трюка! – похвастался Лео.

– Дешевого трюка? – переспросила Эльза, надеясь, что тревога не отразилась на ее лице, а голос не выдал ее.

– Он оценивает новеньких и делает соответствующие выводы, – важно заявил Фараз и тряхнул головой.

Лео похлопал друга по плечу, ухмыляясь:

– Будьте так любезны – отступите назад и освободите место для гения дедукции!

– Ты, возможно, не заметила, что Лео постоянно должен быть в центре внимания, – сухо произнесла Порция. – Видишь ли, это нечто вроде здешнего посвящения. И весьма популярно на вечеринках.

Несмотря на внешнее позерство и колкости, Порция и Фараз, казалось, не только проявляли терпимость, но прямо-таки жаждали услышать умозаключения Лео. Эльза была обескуражена.

В столовой воцарилась тишина. Наконец Лео открыл рот и заговорил.

– Итак, – начал Лео и прищурился, глядя на Эльзу. –

Платье скроено из отличной ткани, но сидит явно не по фигуре, поэтому оно, скорее, ношеное. Эльза не из рабочего класса, но и не из богатой семьи. Прекрасно говорит по-итальянски, но ковыряется в еде, будто та может укусить в ответ… Полагаю, Эльза получила хорошее образование, но выросла в заточении – еще толком мира не видела. Ах да, нерешительно ведет себя с ровесниками. Не слишком общительна. Подозреваю, она проводила слишком много времени среди взрослых и недостаточно – со своими сверстниками.

Эльза совсем смутилась, но прикусила язык. Неужели она была такой неловкой и неуклюжей?

Она отвела взгляд и опустила голову, уставившись в пол.

– Какой впечатляющий трюк! – вырвалось у нее.

– Ой, посмотрите! – ликовал Лео. – Фальшивое почтение! Ты считаешь себя лучше других, но привыкла это скрывать.

Терпение Эльзы иссякло. Она выпрямилась в полный рост и тихо произнесла:

– Машинное масло под твоими ногтями.

– Что?

– Машинное масло. Ты с утра до ночи возишься с механизмами, но считаешь, что тебе не нужно тщательно мыть руки: дескать, все равно рабочую грязь не смоешь. Твои ногти обгрызены – понимаю, нервная привычка дает о себе знать… но ты не позволяешь, чтобы другие люди ловили тебя за этим занятием. Ты надеваешь милую маску самоуверенности, но втайне печешься о том, как тебя воспринимают окружающие.

Лео побледнел, а Эльза продолжала:

– А карманные часы, с которыми ты постоянно возишься… ты собираешься сверять по ним время или нет? Хотя бы на этой неделе? Они – старые, серебряная крышка чуть-чуть поцарапана – наверное, семейная реликвия, подаренная тебе тем, кто дорог, тем, кто постоянно присутствует в твоих мыслях. – Эльза помолчала, желая разобраться с часами до конца, но решила, что было бы глупо говорить твой отец умер ради выпендрежа.

Поэтому она позволила их взглядам встретиться и произнесла:

– Я сказала только о твоих руках. Мне продолжить?

Лео сглотнул.

– Мы тебя поняли, – процедил он.

– Превосходно. Я ценю тот факт, что наша беседа прошла мирно.

– Довольно, – сказал Лео, его тон выражал море значений в одном слове. Голос звучал смущенно, яростно и одновременно заинтересованно.

– И, да – я не из здешних мест, – добавила она с удовлетворением. – Кстати, я вообще не с Земли.

Она отвернулась от них – а они были действительно шокированы – и неспешным шагом покинула столовую. На ее губах играла улыбка.

Возможно, у нее не получится вписаться в их мир, как надеялся де Врис, но, коль уж дело дошло до словесной стычки, она могла постоять за себя.

Она недосягаема для них. Вот чему учила ее Джуми.

* * *

Алек де Врис добрался до штаб-квартиры Ордена во Флоренции уже после заката. Ноющее бедро дало о себе знать, пока он поднимался на крыльцо парадного входа.

Одеревеневшие суставы скрипели: неподвижное сидение в поезде на прошло даром! Он стал слишком стар для всех этих треволнений и интриг.