Чернила, железо и стекло
Шрифт:
Значит, ей придется жить, осознавая, что она никогда не положит конец разладу в их непростой дружбе. Нет, стоп, сказала себе Эльза. Стой, тебе надо остановиться. Но страх, сжимающий грудь, даже усилился. Постепенно он перерос в панику, что только усугубило ситуацию.
Если Вельдана и впрямь исчезла, Эльза уже ничем не сможет помочь Ревану, но, возможно, Джуми еще можно спасти. Да. Эльзе нужно сосредоточиться на поиске и спасении мамы. Должно быть, они специально подожгли библиотеку. Монтень слишком много знал, они не могли оставить
Может, чтобы устранить доказательства сотрудничества с Монтенем, убрать все зацепки, которые он мог оставить в своих книгах мира. Насколько Эльза помнила, ученый всегда был загадочным типом. Монтень предпочитал проводить эксперименты в границах начертанных миров: он никогда подолгу не засиживался за своим письменном столом в парижском особнячке. Вероятно, ему не хотелось, чтобы Джуми увидела какие-то важные бумаги. Была большая вероятность того, что Монтень спрятал что-то внутри одной из книг, которые спасла Эльза.
Лишь остатки библиотеки связывали ее с похитителями Джуми. Ей надо отреставрировать фолианты и найти наметки в мирах: вот единственный способ обнаружить Джуми.
Эльза едва зажгла керосиновую лампу в кабинете – тусклого сумеречного света уже не хватало, – когда в дверь кто-то постучал. Сердце забилось, и девушка ощутила надежду – возможно, это де Врис? Вдруг он передумал и решил взять ее с собой? Эльза отложила спичечный коробок и поспешила к двери. На пороге стояла Порция Пизано в своем кокетливом французском наряде.
– Ах, это вы! – уныло вырвалось у Эльзы.
Порция выгнула темные брови, но потом вежливо произнесла:
– Время ужина! Я решила зайти за тобой. Пока ты во всем не разберешься, дом может показаться тебе лабиринтом.
Эльза не была уверена, что ей надо ответить, поэтому она отреагировала таким образом:
– Очень хорошо, – и последовала за Порцией вниз по лестнице в столовую.
Конечно, Порция выглядела симпатичной и казалась вполне дружелюбной, но что-то в ней насторожило Эльзу. Чрезмерное любопытство Порции буквально выплескивалось через край, кроме того, девушка все время чему-то усмехалась.
– У тебя приличный итальянский, – заметила Порция по дороге в столовую.
Комплимент – или Порция стремилась выудить у нее информацию?
Эльза слабо улыбнулась.
– Меня учил де Врис, – ответила она, и в этом была доля правды.
– Неужели? – уточнила Порция и хмыкнула. – По-моему, де Врис не слишком хорошо говорит по-итальянски.
Эльзе хотелось огрызнуться: «А тебе какое дело?» – но она вовремя сдержалась и сказала:
– Возможно. Но у меня – способности к языкам.
Коридор привел девушек в просторную столовую с высоким потолком и целой вереницей вытянутых арочных окон.
Эльза застыла на месте. В столовой раздавались громкие возгласы. Сколько детей! И какие же они шумные! – удивленно подумала Эльза.
Девушка быстро оглядела всю ватагу и насчитала
– Откуда они взялись? – растерянно спросила Эльза.
Синьора Пизано была единственным взрослым человеком, которого Эльза видела в «доме безумцев», но она физически не смогла бы быть матерью всех этих детей.
– Трое из них – мои родные братья и сестры, – невпопад затараторила Порция. – Большинство детей из семейства Тосканы, а оставшиеся – дальние родственники. Паццереллоны умерли молодыми – кое-кто погиб в момент неудачных экспериментов в лаборатории или просто пренебрег своим здоровьем. Вот почему у нас в доме всегда толчется столько народу. Каза делла Пация прекрасно подходит для сирот! – Свои объяснения Порция сопровождала излишней итальянской жестикуляцией.
– Паццереллоны? – переспросила Эльза, проверив этимологию слова, прежде чем Порция смогла ответить. – Ах, это значит «безумные люди».
Жаргонный термин? По каким-то причинам навыки Эльзы в изучении итальянского становились лучше, когда она «включалась» в литературный язык, а не в местный диалект.
Порция улыбнулась.
– Как я и говорила, у тебя превосходное знание итальянского!
И она подтолкнула Эльзу к двум юношам, которые оживленно разговаривали между собой. Одного из них, с медно-рыжими волосами, Эльза встречала в коридоре. Его звали Лео. Другой оказался черноволосым и смуглым. Парень мог бы сойти за вельданца, если бы не был столь высок. Эльза удивилась и почувствовала облегчение: постоянно быть окруженной людьми, которые выглядят по-разному, весьма утомительно!
И ей пришлось напомнить себе, что, несмотря на внешность, он был одним из них. Жителем Земли.
– Эльза, это Фараз Ханаши, а это Лео Трователли.
Эльза не знала местных традиций, поэтому не протянула руку ни одному из парней, но вежливо кивнула Фаразу.
– Рада познакомиться, – проговорила она.
– Взаимно, – ответил он.
Лео взглянул на Порцию, и на его губах заиграла обаятельная улыбка, которая через мгновение исчезла.
– На самом деле я и Эльза – старые друзья. Мы давно знакомы – целых четыре часа или примерно около того.
Порция закатила глаза.
– Господи, избавь нас от венецианцев, которые далеко не так умны, как они думают!
– Нет, ты слышал? – громко шепнул Лео, обратившись к Фаразу. – Она сказала, что я умный.
– Похоже, у тебя проблемы со слухом! – фыркнула Порция.
Внезапно общий гвалт в столовой перекрыл звучный голос Казы:
– Сядьте, хныкающее потомство! Живо за стол!
Дети принялись рассаживаться по своим местам и помогать ползункам.
Эльза начала тревожно озираться по сторонам в надежде увидеть синьору Пизано, но хозяйка «дома безумцев» куда-то запропастилась.