Чернильная кровь
Шрифт:
И она исчезла так же внезапно, как появилась. А Реза опустилась на колени и, придерживая рукой пропитанную кровью повязку, стала прислушиваться к дыханию Мо.
— Слышишь? Ко мне вернулся голос! — шептала она ему. — Как будто он тут меня дожидался!
Но Мо не шевельнулся. И лицо у него было такое бледное, словно камни и трава выпили всю его кровь.
Реза не знала, сколько прошло времени, когда позади нее раздался невнятный, тихий шепот, похожий на шелест дождя. Она обернулась и увидела на обломках лестницы Белую Женщину, неясную фигуру, похожую на отражение в воде. Реза
— Замолчи! — крикнула Реза бледной фигуре, загораживая от нее лицо Мо. — Убирайся, не смей на него смотреть. Он с тобой не пойдет, не сегодня!
«Когда они хотят забрать тебя с собой, они шепчут твое имя», — рассказывал ей Сажерук. «Но ведь они здесь не знают его имени! — думала Реза. — Они не могут его знать, ведь он не из этого мира!» Но на всякий случай все же зажала Мо уши.
Солнце стало заходить. Оно неудержимо опускалось все ниже за деревья. Между обугленных стен сгущалась темнота, и бледная фигура на лестнице виднелась в ней все отчетливее. Она стояла неподвижно и ждала.
19
УТРО ДНЯ РОЖДЕНИЯ
Нет, без раны в душе я не покину этот город… Слишком много осколков моей души осталось на его улицах, слишком много детей моей тоски бегает голышом по этим холмам.
Мегги в ужасе рванулась — и проснулась. Ей снился страшный сон, но какой, она сама не знала. Видения развеялись, и только страх застрял занозой в сердце. До нее донесся шум: громкие разговоры, смех, детский крик, собачий лай, хрюканье свиней, стук топоров, визжание пилы. Ее лица коснулся солнечный луч. В воздухе пахло навозом и свежевыпеченным хлебом. Где она? И только увидев Фенолио за конторкой, она вспомнила: Омбра. Она в Омбре.
— Доброе утро! — Фенолио явно отлично выспался.
Он выглядел довольным собой и миром. И то сказать, кому же и быть довольным миром, как не тому, кто его создал? Рядом с ним стоял стеклянный человечек, которого Мегги вчера видела спящим у кувшина с перьями.
— Розенкварц, поздоровайся с нашей гостьей! — сказал Фенолио.
Стеклянный человечек отвесил поклон в сторону Мегги, взял у Фенолио мокрое от чернил перо, вытер его тряпочкой, поставил обратно в кувшин и склонился над свеженаписанными строчками.
— Ага. Сегодня для разнообразия не песня о Перепеле! — ехидно заметил он. — Вы сейчас понесете это в замок?
— Вот именно! — величественно ответил Фенолио. — Так что позаботься о том, чтобы чернила не размазались.
Стеклянный человечек презрительно наморщил нос в знак того, что с ним такого не бывает, зачерпнул горстями песок из стоявшей рядом миски и ловким движением рассыпал по исписанному пергаменту.
— Розенкварц, сколько раз тебе говорить! — прикрикнул на него Фенолио. — Ты набираешь слишком
Стеклянный человечек отряхнул с ладоней налипшие песчинки и обиженно скрестил руки.
— Тогда посыпайте сами!
Его голос напомнил Мегги звук, который получается, когда водят ногтем по стеклу.
— Хотел бы я посмотреть, как вы за это возьметесь! — ехидно добавил он, взглянув на толстые пальцы Фенолио с таким презрением, что Мегги невольно рассмеялась.
— И я бы хотела! — сказала она, натягивая на себя платье.
К нему прилипли листья из Непроходимой Чащи, и она вспомнила о Фариде. Нашел он Сажерука?
— Слышите? — Розенкварц благосклонно посмотрел на нее. — Она, похоже, умная девочка.
— Да, Мегги очень умная девочка, — ответил Фенолио. — Нам пришлось кое-что пережить вместе. И только благодаря ей я сижу сегодня здесь и объясняю стеклянному человечку, как надо присыпать чернила песком.
Розенкварц поглядел на Мегги с любопытством, но не стал спрашивать, что означает таинственное замечание Фенолио.
Мегги подошла к конторке и заглянула старику через плечо.
— Почерк у тебя стал разборчивее, — заметила она.
— Приятно слышать, — отозвался Фенолио. — Уж ты, конечно, знаешь, о чем говоришь. Но вот тут, видишь, «П» размазалось.
— Если вы всерьез хотите возложить вину за это «П» на меня, — звенящим голосом произнес Розенкварц, — то я сегодня в последний раз служил у вас перочистом и сейчас же отправлюсь искать писца, у которого мне не придется работать до завтрака.
— Ладно, ладно, ты тут ни при чем, это я сам размазал «П»! — Фенолио подмигнул Мегги. — Ты себе не представляешь, до чего они обидчивые, — доверительно шепнул он ей. — К его гордости надо прикасаться так же осторожно, как к стеклянным ручкам и ножкам.
Стеклянный человечек молча повернулся к нему спиной, взял тряпку, которой только что обтирал перо, и попытался стереть ею чернильное пятно с руки. Его руки и ноги были не совсем прозрачные, как у тех стеклянных человечков, что жили в саду у Элинор. Он был весь светло-розовый, как цветок боярышника. Только волосы были чуть темнее.
— Ты ничего не сказал о моей новой песне, — заметил Фенолио. — Здорово получилось, правда?
— Неплохо, — ответил Розенкварц, не оборачиваясь, и принялся протирать свои ноги.
— Неплохо? Да это шедевр, ты, перочист замызганный! — Фенолио хлопнул ладонью по конторке с такой силой, что стеклянный человечек упал на спину, как жук. — Сегодня же пойду на рынок и возьму себе нового человечка, который понимает в этом толк и мои баллады о разбойниках тоже умеет ценить! — Он открыл продолговатую коробочку, вынул палочку сургуча и пробурчал: — Надеюсь, ты сегодня хоть не забыл приготовить огонь для печати!
Розенкварц выхватил у него из рук сургуч и поднес к горящей свече, стоявшей у кувшина с перьями. С неподвижным лицом он приставил расплавленный конец сургучной палочки к пергаменту, раз-другой махнул стеклянной ручкой над красным отпечатком и бросил приглашающий взгляд на Фенолио. Тот с важным видом прижал к мягкому сургучу кольцо, которое носил на правой руке.