Чернильный орешек
Шрифт:
– Сэр, – начал он, поклонившись Эдмунду, – я хотел бы представить вам Кэтрин Браун… мою супругу.
Глава 9
Замышлял ли это Ричард или нет, но его приезд и ошеломляющая новость на оставшуюся часть дня повергли дом в суматошное волнение. Мэри-Эстер с удивлением обнаружила, что временами она просто не понимала, уж не грезится ли ей все это. Кит же безумно волновался, как бы шум-гам не разбудил Хиро, которой сон был просто необходим. После первых кратких вопросов послали за отцом Мишелем, и он вместе с Эдмундом, Мэри-Эстер и молодой парой удалился в комнату управляющего для весьма щекотливой беседы. Целью ее было выяснить, законен ли брак сына и нельзя ли признать его недействительным. Мэри-Эстер, возможно, и сочувствовала бы этой молодой женщине, если бы та не выказала самой что ни на есть бесстыдной самонадеянности и склонности поучать старших.
– Итак, Ричард, – ледяным тоном произнес Эдмунд, как только за ними закрылась дверь, – расскажи теперь в точности отцу Мишелю, каким же образом ты вновь оказался женатым. Отец Мишель, призываю вас слушать внимательно и сообщить мне, может ли его брак считаться законным. Мадам, – обратил он холодный взгляд к Мэри-Эстер, – будьте любезны, выставите вашу собаку из комнаты.
Бедный Пес в волнении смахнул хвостом со стола зажим с бумагами, и Мэри-Эстер оставалось лишь подчиниться.
– Начинай, Ричард, – приказал Эдмунд.
– Да тут и рассказывать-то нечего, – угрюмо ответил Ричард. – Мы поженились в Норвиче, в присутствии мирового судьи. Вот и все.
– Значит, на церемонии вообще не было священника? – спросила потрясенная Мэри-Эстер.
– Таков новый обычай, – с готовностью отозвалась Кэтрин. – Вы, возможно, здесь, в Морлэнде, еще не слышали о нем. Выходит, ваши обычаи поразительно варварские и весьма далекие от цивилизации. Взять, к примеру, вашу болтовню о священниках. Ведь священники – это те самые люди, которые приносили в жертву живых животных на языческих алтарях. В новой же религии речь идет о проповедниках.
– Помолчите, – негромко, но твердо сказал Эдмунд, и его холодного взгляда оказалось достаточно, чтобы утихомирить даже эту бесстыдную молодку, во всяком случае, на время.
Мэри-Эстер внимательно изучала Кэтрин и никак не могла взять в толк, что же могло в ней полюбиться Ричарду. Она была не уродлива, но, конечно же, простовата: грубое веснушчатое лицо, слегка выдающиеся вперед зубы, да и в одежде ее не было ничего, что могло бы улучшить впечатление от внешности. Когда она сняла с себя плащ, под ним обнаружилось темно-коричневое шерстяное платье с широким накрахмаленным белым воротником и манжетами. На платье не было никаких украшений, и оно облегало фигуру Кэтрин от подбородка до запястий и лодыжек. Волосы полностью скрывал жесткий полотняный чепец, который никоим образом не смягчал ни костлявой грубости ее черт, ни простодушного выражения лица. Внезапно Мэри-Эстер ощутила свои мягкие локоны, слегка касавшиеся ее собственной обнаженной шеи и плеч, и эти кружева, ниспадавшие ей на голые предплечья… И неожиданно она почувствовала себя до странного распутной при этом сравнении. Ну а то, что юная особа сочла ее таковой, было очевидно из строгого и неодобрительного взгляда, которым Кэтрин наградила Мэри-Эстер, едва войдя в дом.
– Как я предполагаю, отец этой молодой дамы – господин Браун, тот самый торговец одеждой, у которого ты остановился, – продолжал между тем Эдмунд. Ричард кивнул в знак согласия. – Я всегда считал его человеком приличным. Как же он мог дойти до того, что допустил брак своей дочери без моего согласия?
Ричард покраснел.
– Господин Браун полагал, что я получил твое согласие. Он писал тебе на этот счет, только…
Ричард колебался, но был не в силах продолжать под пронизывающим пристальным взглядом отца Кэтрин завершила рассказ за него.
– Мы перехватили его письмо, – спокойно поведала она, – а по прошествии подходящего срока Ричард написал… ну якобы ответное письмо от вас и вручил его моему отцу. Там говорилось, что вы, мол, согласны на этот брак, но на церемонии присутствовать не будете.
Это бесстыдное признание на какое-то мгновение лишило всех дара речи. И даже когда Эдмунд вновь обрел его, он лишь вымолвил в изумлении:
– Значит, вы представили своему отцу подделку?
– Так было нужно, – бесстрастно ответила Кэтрин. – Я понимала, что нам с Ричардом необходимо пожениться, в точности так же, как понимала и то, что мы должны приехать сюда, чтобы спасти всех вас. Это наша миссия, вверенная нам Господом. Когда мы поженились, Ричард хотел, чтобы мы отправились на корабле в Новый Свет, где торжествует царство истины, а блудница Вавилонская не имеет никакой власти. Но Господь говорил со мной во сне, и я ему сказала, что мы должны вернуться сюда, как вы просите в вашем письме. А Ричард всегда очень внимательно относится к моим снам, поэтому, когда я ему рассказала, что всем вам угрожает опасность…
– Опасность? – только и смог выговорить Эдмунд.
– Вашим бессмертным душам, сэр, угрожает серьезная опасность со стороны папистов, прелатов и лживых проповедей. Мы прибыли, чтобы освободить вас от цепей нонконформизма, католических обрядов и идолопоклонства.
– Да замолчите же! – проревел Эдмунд во весь голос. – Неужели у вас совсем нет стыда, девушка, как же можно вести подобные речи в присутствии тех, кто старше вас, да и выше по положению? И в присутствии преподобного отца Святой церкви? Отец Мишель, разве подобный подлог не делает их брак незаконным? Нельзя ли аннулировать его?
– Позвольте, Эдмунд, я задам вопрос этому юноше, – сказал отец Мишель. – Ричард, ты не мог бы припомнить слова этого, хм-хм… обряда?
Ричард повторил простую форму заявления, сделанного каждым из них перед мировым судьей.
– А присутствовали ли там свидетели? – продолжал священник.
– О, да, – ответил Ричард. – И очень много все слуги, все члены семьи, а также несколько друзей моего от… то есть господина Брауна.
– Выходит, отец этой девушки дал согласие?
– Разумеется. Он был очень доволен и счел это хорошей партией для Кэтрин. Господин Браун, правда, огорчился, когда мы сообщили ему, что отправляемся в Морлэнд, но Кэтрин рассказала ему о своем сне, ну и тогда он, конечно, одобрил нашу поездку.
Отец Мишель покачал головой и обратился к Эдмунду.
– Боюсь, у нас мало шансов добиться аннулирования этого брака. Отец девушки дал согласие, ну а Ричард уже достаточно взрослый и, следовательно, в вашем согласии не нуждается.
– А что, если рассказать отцу девушки о подлоге? Он бы тогда, несомненно, взял назад свое согласие.
Но прежде чем Мишель Мойе успел ответить, Кэтрин заявила.
– О нет, даже если вы и откроете ему нашу тайну, он все равно будет считать, что для меня это хорошая партия.
Эдмунд переводил взгляд с одного лица на другое. Отчаяние сквозило в его попытках сохранять спокойствие. В конце концов он произнес.
– Уходите отсюда все, кроме отца Мишеля. А вы, мадам, проследите, чтобы дети не шумели. С тобой, Ричард, я потолкую попозже.
Мэри-Эстер, Ричард и Кэтрин вышли в зал с лестницей, где на ступеньках играли с Псом младшие дети: Анна, Гетта, Ральф и Эдуард. По случаю своего неожиданного освобождения от тирании священника они радостно резвились. При появлении Мэри-Эстер все мгновенно бросились вниз ей навстречу, и в спешке маленький Эдуард, споткнувшись, упал и испустил такой рев, что его мать поспешила закрыть ему рот, боясь еще больше рассердить Эдмунда.