Чернильный орешек
Шрифт:
Мужчина в ответ пожал плечами, не понимая его, но при звуке голоса Гамиля другой мужчина, стоявший перед ним в толпе, повернулся и немедленно протолкался к нему, с восторгом восклицая:
– Гамиль Гамильтон! Ах ты, старая лиса, ты-то что здесь делаешь?
– Даниел О'Нейл, разрази меня гром! – закричал Гамиль.
И в следующий миг они уже обнимались, крепко и несколько картинно. О'Нейл был невысоким, полноватым, вспыльчивым, уже лысеющим, этаким самодовольным, любящим посквернословить искателем приключений, который тоже был солдатом-профессионалом и в своем роде гением войны.
– Боже милостивый, – сказал О'Нейл, отступая немного назад, чтобы получше рассмотреть приятеля, и так сильно похлопывая его по плечам, что на глазах у Гамиля невольно выступили слезы, – ведь если бы тебя не послало мне само провидение, я, клянусь, больше никогда не пошел бы к обедне, стал бы протестантом и подписал этот Ковенант! Пойдем, пойдем, я отведу тебя к принцу, а то, между нами говоря, его сейчас так нужно утешить.
И без дальнейших церемоний О'Нейл поволок Гамиля через толпу туда, где взоры всех по-прежнему притягивала разгневанная фигура принца Руперта Рейнского [24] , племянника самого короля Карла.
24
Руперт Рейнский (1619—1682) – принц, племянник Карла I и сын курфюрста Пфальцского Фридриха V. В годы гражданской войны в Англии возглавлял лучшее из всех войск, сражавшихся на стороне короля
– Но что же стряслось? – поинтересовался Га-миль. – Почему он так гневается?
– Ах, – отозвался О'Нейл, – да разве не его разгневал столь тяжко этот дьявол, капитан корабля, с такой кривой душой, что крюк для якоря? Я про капитана Фокса говорю, мы все уже были на борту его «Льва» и должны были вот-вот отбыть в Англию, чтобы драться за короля. А туг налетает шторм, ну тогда капитан и заявляет, что мы, мол, все должны сойти на берег, а потом, как шторм стихнет, он-де нас снова заберет. А сегодня доходит до нас слух, что этот самый капитан выбросил все наше имущество, да и был таков! Удрал, как безумный сын самой распоследней шлюхи во всей Фландрии, а принц уплатил ему вперед за наш проезд, за всю компанию!
– В Англию? Драться за короля? Но почему, что там стряслось, Даниел?
– Боже милостивый, да ты разве не знаешь, – О'Нейл так и остолбенел, уставившись на Гамиля, – что парламент обзавелся собственным войском и выступил против короля, а тот уже в Йоркшире и пытается там собрать армию, чтобы их усмирить. Да неужто не слышал? Но идем же, идем, сейчас тебе принц все расскажет…
И через минуту они прорвались внутрь круга, толпившегося вокруг принца. Тот повернулся, вопросительно посмотрел на них и тут же прервал на полуслове трехъязычный поток своих словоизлияний. Лицо его, потемневшее от гнева, озарилось приветственной улыбкой, которая могла бы растопить кого угодно вместе с костями.
– Гамильтон! Друг мой, вот это встреча! – воскликнул принц.
– Ваше высочество, – почтительно произнес Гамиль, опускаясь на колено и пылко прижимаясь губами к протянутой ему руке.
– Нет-нет, поднимайся, друг мой, поднимайся! Так куда же, приятель, фортуна унесла тебя так надолго? Мы ведь не виделись с тобой с…
– С Бреды, ваше высочество, с осады Бреды [25] . Мы же вместе шли на приступ, в тот раз, когда…
– Бог мой, да-да, тот приступ! О'Нейл, ты ведь тоже там был…
25
В рамках так называемой Тридцатилетней войны (1618—1648) голландский город-крепость Бреда в 1638 году безуспешно осаждался войсками блока испано-австрийских Габсбургов
– Ага, еще бы я там не был! А разве его высочество принц Оранский [26] не ринулся следом за вами в эту ужасную атаку, когда вы рисковали своей королевской персоной? А вы ведь самолично запретили ему идти на приступ!
Руперт вздохнул.
– Да, но какой отличный был приступ!
– Я слышал, что ваше высочество с тех пор находились в заключении, и искренне сожалел об этом, – сказал Гамиль.
– Три года, – промолвил Руперт. Лицо его на мгновение помрачнело, а потом он добавил: – Но я нашел им неплохое применение: читал и обучался. К тому же я был не совсем один: меня развлекал Бой… У меня уже был мой белый пудель, когда мы в последний раз виделись с тобой?
26
Вильгельм II Оранский (1626—1650) —правитель Голландии, с 1647 года носил высший титул штатгальтера страны. Поддерживал Карла I, на дочери которого, Марии, был женат с 1641 года. Участник осады Бреды
– Нет, ваше высочество.
– …а еще Сэлин, мой любимый зайчик, а еще…
– …еще всевозможные служанки, на любой вкус, только ты, Гамиль, не пугайся, – с нарочитой серьезностью добавил О'Нейл, – Принц пока что превосходит тебя в этом деле, мой юный горностай, хотя каждому из вас понадобится еще лет по двадцать, чтобы сравняться со мной.
Руперт благоразумно «не заметил» этой реплики.
– Однако, Гамильтон, – промолвил он, – ты подоспел в подходящее время. Затевается одно дерзкое предприятие, задача перед нами стоит серьезная и славная. Ты слышал о беспорядках в Англии?
– Нет, сэр, пока Даниел вот только что не упомянул о них.
– Там бунтуют изменники, и моему дяде-королю крайне необходимы преданные и опытные воины. Моя тетушка-королева продала свои драгоценности, чтобы купить оружие, и мы должны были доставить его туда морем… если бы нас не надул этот капитан, это дьявольское отродье…
– Даниел уже рассказал мне об этом, сэр. Но на свете ведь, хвала Господу, есть и другие корабли. Быть может, принц Оранский… при его пылких дружеских чувствах к вам…
– Да-да, он, конечно, даст нам какой-нибудь корабль, и мы соберем своих добрых друзей и помчимся на всех парусах. Ну, а ты, Гамильтон, с нами?
Гамиль снова преклонил колено и, приняв длинную сильную руку принца, опустил к ней свою голову.
– Ваше высочество, я с вами всем своим сердцем. Я прибыл сюда в поисках работы и, конечно, вряд ли мог надеться, что представится такое дело. Но если вы возьмете меня, то я ваш, сердцем и телом.
Руперт стоял, глядя на него сверху вниз, его большие темные глаза блестели. Преданность была милее его сердцу всего на свете, и он знал, как оценить ее.
– Да благословит тебя Господь, – промолвил он. – Я знал, что ты будешь с нами.
– Вот такие люди, как он, нам и нужны, сэр, – сказал О'Нейл. – Мы можем положиться на суровых мужчин, на кавалеристов, на джентльменов…
– На джентльменов? – с невинным видом переспросил Гамиль. – Ах, но ведь ты нам тоже понадобишься, Даниел.
И тот тут же шутливо шлепнул его по голове ручищей размером и весом с добрую медвежью лапу.
– А конь у тебя есть? – спросил Руперт Гамиля.
– Нет, сэр… моя добрая гнедая рухнула замертво прямо подо мной вот уже неделю назад.