Чернобыль
Шрифт:
Главной нашей целью была организация в максимально сжатые сроки строительно-монтажных работ по сооружению саркофага. Для возведения этого уникального, невиданного в мировой практике сооружения потребовались десятки тысяч кубометров бетона. Чтобы бесперебойно работали бетонные заводы - а они выдавали свыше пяти тысяч кубометров бетона в сутки, - надо было их ежечасно "кормить". Мы должны были обеспечить поставку трех фракций щебенки в необходимом количестве.
Совмин УССР организовал дополнительную разработку щебня на карьерах республики. Перевозили щебенку по Днепру баржами речного флота. Для скорейшей разгрузки пришлось построить дополнительную пристань в Плютовищах - она и сейчас работает.
Когда наша "смена" приступила к работе, бетонные заводы уже были развернуты. Одна из основных наших задач - довести эти заводы до проектной производительности, потому что мало возвести саркофаг, его надо забетонировать. Заводы находились в относительно чистой зоне, а саркофаг - в Черной зоне. Бетон возили миксерами, и каждый этот многотонный самосвал-миксерочек надо было загрузить и перегрузить, чтобы уменьшить радиоактивную нагрузку на чистую зону.
Бетонные заводы расположили в Лелеве, а перегрузочный пункт - возле Копачей. Сейчас он как монумент стоит. А тогда, в те дни, самосвал въезжал на эту эстакаду и вываливал бетон в стоящие внизу миксера, которые шли в Черную зону. Эти миксера подъезжали к саркофагу и давали бетон на бетононасосы.
Кроме бетона мы занимались материально-техническим обеспечением всех нужд Зоны. Начиная от спецовки и кончая огромной металлоконструкцией - все это доставлялось через штаб Госснаба. В штабе сидел примерно десяток людей, работавших тоже в режиме 16-18 часов в сутки. В их задачу входило найти необходимое изделие, "выбить" его как можно быстрее и привезти. Шел огромный поток грузов со всей страны. Их надо было перегрузить в Дитятках, на КП. Поэтому там были сооружены перегрузочные пункты.
В районе бывшей чернобыльской Сельхозтехники развернули специальную базу, где велся монтаж и сварка металлоконструкций для сооружаемого саркофага. Затем их везли в Черную зону. Контрфорсы, фермы, подвесные конструкции, балки, положенные в основание крыши саркофага - все это изготавливалось на заводах и доставлялось сюда. Надо сказать, что монтажники блестяще справились с этой проблемой, они в короткий срок изготовили уникальные конструкции.
У нас в штабе работал диспетчер МПС, обеспечивающий грузам "зеленую улицу" по всей стране, поэтому доставлялось все туда очень быстро. Кроме того, мы строили автомобильную дорогу Зеленый Мыс - АЭС, призванную обеспечить быстрейшую и безопасную перевозку оперативного персонала на станцию. Эту дорогу также строила республика - Миндорстрой УССР. Проложили ее в кратчайшие сроки - с мая по октябрь, в сложных условиях радиоактивного заражения местности - лесов и песков. Развернули большое количество асфальтозаводов, работали тысячи людей. Надо было решать массу бытовых вопросов - разместить их, накормить, наладить справедливую оплату их труда.
В нашей сменной Правительственной комиссии существовал железный закон: бывать везде, где работают люди. Поэтому мы с председателем сменной ПК Геннадием Георгиевичем Ведерниковым (заместитель Председателя Совета Министров СССР) ежедневно бывали на строительной площадке возле четвертого блока и закон этот соблюдали от первого и до последнего дня. Такого места, где бы люди работали, а мы не побывали, - не было в Зоне. Какая бы ни была дозовая нагрузка, но если она позволяла находиться человеку на рабочем месте, мы туда тоже обязательно приходили. И естественно, все время бывали в местах дислокации строителей - там, где они жили, питались, отдыхали - в многочисленных пионерских лагерях, базах отдыха. Приходилось заниматься вопросами доставки газет, налаживать междугородную телефонную связь. Представьте себе: в пионерлагере живет 700 человек строителей со всех концов Советского Союза. Нет газет, нет радио, нет междугородного телефона. Мы без промедления решали все эти вопросы, устанавливая жесткие сроки выполнения.
А вообще вся работа в Зоне делилась как бы на две части. Главное, чем занималась Правительственная комиссия, - это, конечно, локализация источника радиоактивного заражения, работа вокруг разрушенного реакторного блока. Саркофаг.
Вот была наша цель номер один.
Концепция саркофага была полностью сформирована к июлю месяцу, нам надо было ее лишь реализовать. Проект максимально привязан и к сложившейся реальной ситуации, и к имеющейся у нас технике, и к накопленной нами инженерной практике. Сроки сооружения саркофага максимально сокращены за счет общей методологии его создания. Все это испытывалось впервые в мире, аналоги мне неизвестны. Если просто, по-человечески рассказать, то создавался своеобразный щит, за которым строители постепенно приближались к реактору. Под бетонным покрытием этого щита возводился следующий шит, и так по ступенькам, шаг за шагом, строители поднимались к вершине этой "пирамиды". Ну а потом ступеньки окончились - осталось только жерло кратера с самой высокой активностью.
Надо было ставить на саркофаг крышу. А крышу надо было водружать практически на инженерной интуиции. Я закончил Киевский политехнический институт: нам, начиная с третьего курса, рассказывали, что есть понятие "из конструктивных соображений". Если инженер не может объяснить, почему он именно так нарисовал данный чертеж, он говорит: "из конструктивных соображений". Это и есть инженерная интуиция.
Но одно дело - рисовать на бумаге, другое - когда пора грузить многотонную конструкцию, ставить на развал реактора перекрытия фермы. Мы - вся наша комиссия - работали уже два месяца, и в тот самый момент, когда надо было уже закрывать развал крышей, нас сменили… Была ли там борьба мнений? Была, конечно. Было кипение страстей. И когда мы уехали из Чернобыля, страсти вспыхнули с новой силой, потому что после нас заступила новая "смена", а сооружение саркофага вступило в завершающую стадию.
Это была одна часть нашей работы, самая главная.
Ну и, конечно, была вторая часть: персонал Чернобыльской АЭС под руководством директора станции Эрика Николаевича Поздышева - человека очень яркого, заслуженно награжденного орденом Ленина - вел работу по дезактивации, по ревизии и наладке оборудования первого и второго блоков. Они в очень сложных условиях занимались подготовкой к пуску станции. И наша задача - задача Правительственной комиссии - состояла в том, чтобы координировать эту работу. Ведь тогда на площадке находилось огромное количество техники, действия которой были подчас недостаточно скоординированы… Скажу, что железнодорожные пути у нас разрушались примерно раз в два дня - это как закон. Обязательно где-то переезжали колею бронетранспортером, где-то тягачом, обязательно где-то монтажникам надо было полезть, что-то сделать. А железнодорожные пути - это старая, "довоенная" ветка - нам были очень нужны для того, чтобы завозить оборудование.
На площадке перед АБК-1 накопилось большое количество грязи - непрерывно проводилось пылеподавление, все время лили воду. Грязи - по пояс. Надо обеспечить проезжую часть. Я думаю, там на метр подняли уровень площадки: чтобы подавить радиоактивность, ее заливали бетоном, мостили плитами. А раз заливали бетоном - значит, неизбежно попадали где-то в ливневую канализацию, законопачивали ее, нарушали - и потому там в самую большую жару вода стояла; площадь перед АБК-1 буквально тонула в грязи.
В общем - пожар в дыму во время наводнения. Примерно так дело обстояло.
Всё победили - благодаря замечательнейшим людям, их творческой мысли и умелым рукам.
Если говорить о каких-то особенностях этого периода, то непременно надо отметить большую работу, проведенную в Зоне армией. Ведь самые сложные операции под руководством специалистов провела именно армия. Думаю, что все, кто видел документальный фильм покойного режиссера В. Шевченко и фильм X. Салганика, отлично понимают это. Там работала кадровая армия - офицеры, солдаты срочной службы, специалисты. Но основную долю работы выполнили "приписники", так называемые "партизаны" - те, кто в короткие сроки был мобилизован для работы в Зоне. Это были люди в возрасте от 30 до 50 лет, сложившиеся специалисты своего дела, и работали они в основной своей массе хорошо, добросовестно.