Черное и белое
Шрифт:
«Наверняка этот несчастный пытался укрыться от дождя, ведь он совершенно голый», — зябко поеживаясь, решил Алекс. Стихия быстро улеглась, и Алекс принял попытку отыскать беднягу, заглядывая в подворотни домов и за многочисленные двери, открывая которые, он натыкался на глухие стены. «Где же коротышка?» — нетерпеливо спрашивал он сам себя, открывая очередную дверь в никуда. На этот раз ему повезло — коротышка стоял за дверью, не в состоянии унять бившую его дрожь и мелкую дробь зубов. От неожиданности карлик пискнул, обмяк и упал без чувств, Алекс поймал его за руку.
— Что с вами приятель? Не бойтесь, я не причиню вам зла.
В ответ послышался, плач.
— Все ужасно, все кончиться худо! — обреченно всхлипывал карлик.
Вновь хлынул дождь, через мгновение закончился и поднялся пар —
— Странный дождь, — сказал Алекс, поддерживая карлика рукой. — Вы, наверное, от дождя искали убежище?
— Нет-т-т, — вновь застучал зубами карлик.
— Так в чем же причина? Вы боитесь меня? Расскажите, пожалуйста, быть может, я помогу вам! — Алекс встряхнул карлика, и тот перестал стучать зубами.
— Нет, не поможете, вы одеты, вы не карлик, вы не грешник — вы чистый человек! По всей видимости, у вас здесь свои дела и вы не вправе вмешиваться в здешние законы.
— Может, и правда…
— Да, правда. Но дождя я не боюсь, хоть и наг… это не главное страдание. Дожди тут идут все время, давая лишь небольшие передышки. Самое ужасное здесь — страх, от которого нельзя укрыться, и он повсюду.
— Так чего же ты боишься?
Карлик собрал всю свою волю, — это было видно по его лицу, чуть приоткрыл дверь, и сунул свой указательный палец в образовавшуюся узкую щель, указывая им на крышу соседнего дома.
— Вот она, — прошептал карлик, бледный, как смерть, и поспешил закрыть дверь. — Как же? Она опять рыдает, вы только взгляните, как она несчастна…
Алекс закрыл собой коротышку, так, чтобы его не было видно снаружи, приоткрыл дверь и с любопытством стал рассматривать огромное существо, сидевшее на крыше. Существо было величиной с ящера мезозойской эры. Оно было женского пола, мешковатое и рыхлое, с серою ноздреватою кожей. Сиротливо прижавшись щекой к башне и обняв ее правой лапой, бедняга неподвижно смотрела перед собой совсем пустыми, как показалась Алексу, глазницами. Она была глубоко несчастна, из черных ее глазниц, нескончаемым потоком проистекала влага.
— Да, она плачет! По-моему, ей мучительно хочется кричать или выть. Возможно, этому существу нужна помощь или утешение? Что скажешь, карлик?
— Это волгра.
— Это мне ни о чем не говорит. И все же, ей нужна помощь… — Алекс приоткрыл дверь и уже собирался шагнуть в начавшийся дождь, не спуская глаз с неизвестного страдающего существа. Но карлик неожиданно сильно схватил Алекса за ногу и повис на ней; трепеща от отчаяния и страха, он заверещал:
— Это волгра! Хищница демонической природы!! Поймите же, само чувство жалости к ней чревато опасностями, она лукавая хищница, подстерегает и заманивает жертву. Волгр здесь множество, от них невозможно укрыться, они хитры и отчасти разумны.
— Она — хищница? Неужели она пожирает всякого, кто когда-то был человеком? Но позвольте, у нее нет никакой пасти, ни даже рта… По-моему, они страшны на вид, но, по сути, безобидны, — рассуждал Алекс, наблюдая за волгрой.
— Нет, нет! Я не хотел бы быть пожранным этим чудовищем… вернее, всосанным волгрой через ее пористую кожу! Это значило бы умереть в этом слое, чтобы затем возникнуть слоем ниже! — взволнованно выпалил коротышка.
— Невероятно! Волгра является своеобразным порталом для продвижения вниз? Видимо, не каждого она может поймать, а именно того, кому суждено быть пойманным. Она — осуществительница закона кармы? Не так ли? — продолжал изучать здешние обычаи Алекс.
— Быстрее, ну же! — горячо зашептал карлик, припав к дверной щели.
— Кто там? Ага, вот оно что…! — всматривался в черный пар Алекс. — Да ведь это карлики!
Два бедных уродца прокрадывались, прячась по углам и затаив дыхание, у подножья здания, облюбованного чудовищем. Волгра, сидевшая до этого неподвижно, мучительно зарыдала вновь, наклонила огромную голову вниз, заманивая карликов, но бедняги в зверином страхе бросились врассыпную.
— Спаслись! — облегченно вздохнул коротышка.
— Помилуйте! Что же гонит вас из укрытия на эти безрадостные улицы? — спросил Алекс.
— Голод, — мрачно откликнулся карлик. — Голод гонит нас на поиски за съедобной плесенью, покрывающей фундаменты зданий. — Карлик обиженно сглотнул слюну, как ребенок, и Алекс догадался: карлик
— Нам, к сожалению, еще долго придется прятаться здесь, пока волгра не переменит своего местонахождения, — с досадой продолжил карлик.
— Неужели в этом мире нет надежного и безопасного места, где можно спрятаться, отдохнуть некоторое время?
— Есть! Это странные места… волгры не смеют приближаться к ним: им преграждает путь нечто сильное и невидимое.
— Я полагаю, — сказал Алекс, — нет смысла отсиживаться в этой конуре. Доверьтесь мне. Нам необходимо пробраться к этому странному месту, которое не посещают волгры. Мы найдем еду и отдохнем. Ну, так как?
Карлик пожал плечами и в первый раз поднял на Алекса глаза, но взгляд его выражал беспокойство, изобличавшее внутреннюю борьбу.
— Пожалуй! — Карлик принял гордый вид. — Только имейте в виду, один из нас непременно будет убит. И этим несчастным буду я! — Карлик смутился, затем весело, бесшабашно и коротко засмеялся. — Я готов! Должно быть, по дороге, мы здорово развлечёмся… и умереть не страшно! Гораздо страшнее — страх. Вот вам моя рука! — И карлик протянул Алексу свою маленькую ладонь с пучком корявых пальцев на ней, другой рукой он открывал дверь.
— О, нет! — Карлик отпрянул от двери и побелел, как полотно. — Она его заманила… все пропало! Он новенький, он не знает волгр, одежда на нем еще не исчезла, он еще ловок и росл… Я должен этому помешать, я отвлеку ее! — Карлик отчаянно рванул дверь, но Алекс преградил ему путь и заглянул в приоткрытую дверь.
Дождь снаружи чудом прекратился, стало чуть светлее, и Алекс заметил карлика, отчаянно карабкающегося по крыше здания с таким решительным и жертвенным видом, как будто тот стремился не к волгре, а спасал ребенка из огня — не меньше. Глаза карлика блестели, остатки мокрой одежды прилипли к его тельцу, блики жуткой иллюминации придавали ему вид юркой ящерицы, он был в шаге от смерти — волгра была совсем рядом. За спиной Алекса в неистовой истерике бился другой карлик, он рвался наружу, намереваясь спасти безумца на крыше. Он больно ударил Алекса под колено правой ноги, нога рефлекторно подкосилась, и карлик вырвался наружу. Начинался дождь, первые крупные капли шумно захлюпали по земле, Алекс бросился за карликом, который, неистово крича, пытался привлечь внимание безумца на крыше. Все было тщетно — карлик на крыше, ослепленный своей целью, был словно под гипнозом. Но, к великому сожалению, шум и возня привлекли других волгр — сразу несколько чудовищ, рыдая, выползли из своих укрытий-ловушек. Промедление было подобно смерти, Алекс схватил за руку все еще кричащего коротышку, и они понеслись в черный дождь, не разбирая дороги, вернее говоря — это Алекс понесся, таща за собой упирающегося, визжащего и крутящегося вокруг него коротышку. Огибая здание, Алекс обернулся и взглянул на ту крышу, где минуту назад были чудовище и карлик, и увидел, как чудовище, явно испытывая невероятное удовольствие, всасывало через кожу головы, как бы пропуская сквозь себя все еще дергающегося карлика. Увиденное было театрально и фантастично. Жуткое представление, казалось, достигло своего апогея. Это была игра одного актера — волгры, виртуозного фокусника и клоуна в одном лице. Этот чудовищный актер мог быть грустным, плачущим, страждущим клоуном, желающим единственного — испытать мгновенье счастья, но вмиг превращался в коварного чародея — монстра, с наслаждением убивающего свою жертву. Алекс в ужасе отвернулся, не желая видеть заключительную сцену этого спектакля. Было темно, низкое холодное небо извергало черную влагу. Карлик, которого тащил за собой Алекс, был вял, апатичен и близок к обмороку. Дождь прекратился и поднялся черный пар. Алекс остановился у какой-то мокрой, холодной стены, неясное беспокойство овладело им. Все еще крепко держа за руку бедного карлика, он прислонился к стене и, сам того не замечая, осел по ней; присев на корточки, устало откинул голову назад. Бедный карлик, не скрывая горя, положил свои маленькие, корявые руки на колени Алекса и на них свою голову — он тихо плакал. Алекс чувствовал, как сильно билось сердце карлика, а руки его были холодны как лед. Алекс утешал беднягу и, не зная зачем, гладил его мокрую, грязную голову. Голое тельце коротышки судорожно подергивалось, когда тот всхлипывал или глубоко и горестно вздыхал.