Черное лето

Крэйвен Майк

– Я не жду от вас, что вы станете смотреть все четыре видео, но уж поверьте нам с Тилли, что и на них она ни к чему не притрагивается. Ни к чаю, ни к воде, ни к шоколадному батончику. Она их даже не отталкивает, а просто не обращает на них внимания.

Флинн и ван Зил переглянулись, но никто из них по-прежнему не произнес ни слова.

– А жара ужасная. Если вы внимательнее посмотрите на стакан с водой, вы увидите, что по его стенкам стекает конденсат. Но… – он указал на экран и подождал, пока Брэдшоу наведет курсор, – посмотрите, как она одета:

бейсболка, толстовка с капюшоном и джинсы. Удивительно, как она не потеряла сознание. – Он помолчал, чтобы его слова как следует дошли до собеседников. – Ну а теперь вернемся в прошлое. На шесть лет назад. Тилли, можешь рассказать боссу и главе разведки ван Зилу, что ты нашла на страницах Элизабет в социальных сетях?

Брэдшоу пятнадцать минут рассказывала о том, как она создала профиль и как ей удалось проникнуть в круг общения Элизабет. Потом принялась за лекцию в своем стиле, посвященную поведению молодежи в соцсетях. Спустя десять минут По ее остановил.

– Тилли говорит о том, что девушки, которые активно пользуются соцсетями, редко перестают ими пользоваться. Однако мы обнаружили, что с той самой ночи, когда Джаред Китон сообщил о ее пропаже, в ее соцсетях не было ничего. Вообще ничего. Она не заходила ни в один из своих аккаунтов, не комментировала и даже не просматривала аккаунты своих друзей. Она не отправляла и не читала никаких сообщений и не звонила. О контактах с ней не сообщали ни ее друзья, ни молодой человек.

– Вы понимаете, что это подрывает теорию о том, что она инсценировала свое похищение, По? – спросил ван Зил. – Мисс Брэдшоу права. У меня две девчонки, и я вам вот что скажу: даже если бы они играли в прятки шесть лет, они бы все равно ни дня не могли прожить без соцсетей.

– Я больше не верю, что она инсценировала свое похищение, сэр, – проговорил По. – Но, пожалуйста, потерпите меня немного. Позвольте мне увести вас еще дальше.

Брэдшоу продемонстрировала фото Элизабет – те, на которых она в бикини и коротких топах, и те, на которых одета более консервативно. По рассказал им, в чем причина, которую назвал Джефферсон Блэк.

– У нее была татуировка, – просто произнес он, – и она скрывала ее на всех фотографиях.

Ван Зил нахмурился.

– Не понимаю, к чему вы клоните, По. Мне не нравится, даже когда мои дочери красятся. Если бы кто-то из них набил тату, не знаю, что бы я с ними сделал.

– Не могу не согласиться, сэр, – По кивнул. – Элизабет и Джефферсон Блэк сделали одинаковые татуировки, и, опасаясь реакции, которую вы только что описали, она скрыла свою от отца.

– И…

По откинулся назад и покрутил шеей.

– Это дело с самого начала было кошмарным. Я столько времени гонялся за собственным хвостом. Я выяснил, что цепочка сохранности образцов крови не была нарушена, и это подтвердило объяснение Элизабет о том, где она была в течение шести лет. Все приняли это за чистую монету. Потом мы обнаружили в ее крови следы трюфеля. Это наводило на мысль, что она в самом деле инсценировала свое похищение. Но

что из этого правда? То, что ее похитили, или то, что она участвовала в чем-то намного более коварном?

– И теперь вы, как я понимаю, знаете ответ на этот вопрос?

По кивнул:

– Когда Джефферсон Блэк рассказал нам с Тилли о татуировке, все изменилось. У нас были ответы на все вопросы, но причина, по которой они ничего нам не давали, заключалась в том, что мы задавали неправильные вопросы.

Он не шутил. Никогда раньше у него не было такого количества доказательств, указывающих на одно и то же. И только когда он рассмотрел ситуацию как тест Роршаха – поворачивал так и эдак, рассматривал то под одним, то под другим углом зрения, – ему наконец стало ясно, что происходит.

– Есть два вопроса, которые имеют значение, сэр, – продолжал По. – На один я могу ответить, на другой – пока нет.

– Начните с первого, По, – велел ван Зил. Он так близко наклонился к камере, что заслонил собой Флинн.

– Конечно, сэр. Вопрос такой: почему судмедэксперт не увидела татуировку Элизабет, когда проводила экспертизу?

Обе комнаты погрузились в тишину.

– Почему, По? – наконец спросила Брэдшоу. – Почему доктор Джейкман не увидела ее татуировку?

Откашлявшись, Флинн заявила:

– У нее не было татуировки, потому что Джаред Китон не знал, что у Элизабет есть татуировка.

– Я не понимаю…

– Элизабет мертва, Тилли. Джаред Китон убил ее шесть лет назад. Девушка на экране – самозванка.

Глава сорок четвертая

– Она ни к чему не прикасалась во время допросов, чтобы не оставить ни следов ДНК, ни отпечатков пальцев, – объяснил По.

– На ней всегда закрытая одежда и головные уборы, чтобы не оставить ни волоса, ни частички кожи, – добавила Флинн.

– Очевидно, что она могла встретиться с кем-то из тех, кто знал настоящую Элизабет, поэтому не пошла в «Сливу и терн». Просто появилась в библиотеке Олстона, сделала то, что должна была сделать, и вновь исчезла.

– Тогда ясно, почему она ни с кем не связалась в социальных сетях, – пробормотала Брэдшоу. – Потому что она… О господи, это ужасно, По.

Ван Зил вышел из конференц-зала – ему пришло сообщение, и надо было перезвонить. Флинн осталась, чтобы координировать дальнейшие действия. Пока доказательств не хватало, чтобы помешать освобождению Китона.

– Есть какие-то теории, По?

– Есть несколько, босс. Но ни одна из них не объясняет, что они сделали с кровью.

Это был единственный вопрос, на который так и не получалось найти осмысленного ответа. Кровь принадлежала Элизабет Китон, но это не могло быть так. Все люди, с которыми говорил По, и все исследования, которые они проводили, указывали на то, что чужая кровь просто не может попасть в организм человека – с научной точки зрения такое невозможно. И он лично проверил каждое звено в цепочке хранения крови. Никто не мог ее подменить.