Черное на черном

Андрижески Дж. С.

Я заставила себя улыбнуться, сосредоточить каждый фрагмент своей ментальной концентрации на Нике, на Энджел, на комнате, где действительно находилось моё тело.

То, что я только что видела, будь это сон или реальность - я не могла об этом думать.

Сейчас я не могла об этом думать.

Я просто... не могла.

– Блестящие сияющие проблески?
– я поджала губы, изображая насмешливую озадаченность, и выгнула бровь, глядя на Энджел.
– Ты опять зависал в клубах для трансов, Ник, с кузеном Хару, слушая, как он коверкает Уитни

Хьюстон?

Энджел расхохоталась.

– Эй, - Ник притворно нахмурился и ткнул в мою сторону пальцем.
– Не издевайся над Хару. Он стал намного лучше. Ты слышала, как он в последнее время поёт?

Энджел рядом с ним захихикала, что было довольно нетипично, и я не сдержала улыбки.

В этот раз это приблизилось к настоящей улыбке.

– Слышала?
– потребовал Ник, взглянув на Энджел, когда я покачала головой.
– Энджел тут влюбилась в Хару, знаешь ли...

– Виновна по всем пунктам, - сказала Энджел, поднимая руку и подмигивая мне перед тем, как допить остатки маргариты и высосать последние капли с кубиков льда.
– Он очень хорошенький, док. Видела бы ты его в платье... в спортзале... толкающим железо...

– У мальчика определённо есть голосок, - авторитетно сказал Ник, один раз кивнув.

В этот раз я расхохоталась по-настоящему.

Широко улыбаясь и все ещё качая головой на Ника, Энджел кивнула мне, прося выпустить её с диванчика. Когда я выскользнула из-за нашего столика, чтобы дать ей дорогу, я осмотрела остальной бар и осознала, насколько переполненным он сделался в сравнении с тем временем, когда мы пришли.

Мы сели в самой тихой части зала, где вдоль голой кирпичной стены стояли кожаные диванчики, но теперь люди заполнили все диванчики и большую часть столиков.

Я не была большим фанатом баров, но этот мне нравился.

Длинные синие светильники свешивались с потолка как слезы океана, а в центре зала гигантский аквариум с рыбами занимал широкую колонну, блокируя некоторый шум со сцены, где, как я знала, наверное, будет живое выступление группы, поскольку сегодня четверг. Сам бар был больше современным, с розовыми неоновыми огнями на задней стене, но в целом пространство было достаточно темным и все равно обладало аурой скорее уютной забегаловки, нежели одного из тех неоново-ярких техничных баров, которые встречались в центре города.

Аквариум, полный огромных красочных морских рыб, светился собственным синим светом, освещая половину комнаты. В сочетании с синеватыми светильниками, стратегически расположенными в зонах потолка и пола, это придавало помещению странное замкнутое подводное ощущение, даже с нарастающим громким смехом и разговорами постоянных посетителей бара.

Я взглянула на Энджел, которая разок подпрыгнула, чтобы восстановить равновесие.

Дружелюбно стиснув мою руку, она склонилась к моему уху.

– Ты в порядке, док?
– пробормотала она.

Когда она отстранилась, я кивнула, слабо улыбаясь.

– Всего лишь головная боль. Я в порядке... уже проходит.

Все ещё изучая мои глаза, она кивнула, затем посмотрела на Ника.

– Я возьму ещё порцию. Вы тоже будете?
– она указала на нас по очереди, но едва взглянула на Ника, когда тот подтвердил, что хочет ещё одно пиво и стопку текилы. Взгляд, который она бросила на меня, содержал больше искреннего вопроса.
– ...Док?

После лёгкого колебания я кивнула.

– Конечно. Гулять так гулять.

– Вот это правильный настрой!
– сказал Ник, допив пиво и грохнув стеклом по столу.
– Возьми ей тоже стопку, Эндж, любовь моя.

Энджел закатила глаза, но спорить не стала.

Когда она ушла, я скользнула глубже по дивану, сдвинувшись по сиденью так, чтобы не пришлось вставать, когда она вернётся. Расслабившись на кожаной обивке, я вздохнула, осознавая, что вопреки всему, я скучала по этому. Мне не хватало времяпровождения с друзьями и жизни нормального человека. Такое чувство, будто последние полгода в моей жизни вообще ничего нормального не было.

Выбросив Блэка из головы, когда это тошнотворное чувство захотело вернуться, я вместо этого сосредоточилась на аквариуме, наблюдая, как внутри двигаются и умиротворённо плавают рыбы.

Я повернулась к Нику лишь тогда, когда ощутила его пристальный взгляд. Я посмотрела на него и слегка поразилась степени концентрации, увиденной в его темно-карих глазах.

Он был пьян, но все ещё в здравом уме. Что означало, что его разум работал ясно.

По правде говоря, я испытала облегчение.

Мне начинало казаться, что придётся делать это другим вечером.

Может, за ужином в моей квартире... или за обедом, пока все мы завтра будем справляться с похмельем. Ник никогда не мог отказаться от небольшой порции спиртного на опохмелку, и мы все втроём вынуждены были брать выходной.

Мне просто нужно было выбрать правильное время.

Сегодняшний вечер казался идеальным, но на деле все не так.

Все определённо пошло не так, как я планировала.

Я выбрала сегодняшний вечер, чтобы позвать Ника и Энджел в бар, потому что была уверена, что Блэк будет спать. Его четыре дня истекли. Там было на девять часов позже, ранние утренние часы. Он обычно работал ночами, редко позднее трёх-четырёх утра, и спал примерно до полудня, когда все же спал. Я решила, что к тому времени, когда мы пропустим по несколько бокалов, и я подготовлюсь к разговору с Энджел и Ником, Блэк будет в отключке.

Четыре дня казались его пределом, после чего наркотики переставали поддерживать его в бодрствующем состоянии.

Или, возможно, после четырёх дней недостатки бодрствования перевешивали недостатки пребывания без сознания. Так или иначе, четыре дня.

Обычно, когда он вырубался после четырёхдневного срока, он спал как убитый.

Я даже не ощущала его снов.

– Ты говорила с ним?
– внезапно спросил Ник.
– Недавно, имею в виду.

Я слегка подпрыгнула, чувствуя себя застанной врасплох.