Черное на черном
Шрифт:
В отличие от них он не испытывал ностальгии по прошлому.
Ведь он не мог быть единственным таким, правда?
Блэк просканировал это море лиц, бормоча те же слова, что и другие, чтобы не привлекать внимание.
Однако что-то было не так. Слишком многие люди осознавали его присутствие. Он чувствовал их свет на себе, как они касаются его, следят за каждым движением его глаз. Знают, что он лишь губами произносил слова. Знают, что он на самом деле не один из них.
Или, возможно, он просто так мало спал, что у него развилась паранойя.
Он слегка повернул голову,
Блэк застыл, глядя на стоявшего там видящего.
Он видел, как он говорит произносимые остальными слова, почти чувствовал благоговейный трепет в каждом слове, даже на другом конце комнаты. Видящий стоял в тени каменной колонны, под железным подсвечником и пылающим факелом. В руке он держал маленький символ, сделанный из какого-то чёрного камня, поблёскивающего в отсветах пламени.
Йен.
Йен был здесь.
Блэк двигался без раздумий, скользя между телами в рядах людей и видящих со своего места. Он двигался быстро, чуть ли не карабкаясь через скамьи, чтобы добраться до силуэта в тенях, от которого он не отводил взгляд. Он получал недоумевающие взгляды, неодобрительные взгляды, несколько шлепков по свету от товарищей-видящих за нарушение их священного пространства.
Пространства проволоки и металла.
Блэк все это игнорировал, его разум сосредоточился лишь на высоком видящем с белыми как кость радужками, который с обожанием уставился на изображение Единого Бога над алтарём. Драконоподобный силуэт извивался на похожем чёрном камне, раскрыв крылья.
Это тоже была особенность Миферов - это помешательство на Едином Боге.
Мать Блэка насмешливо называла это «идолопоклонничеством», когда он был ребенком.
Когда Блэк ещё мальчиком впервые увидел этот образ, он его испугался.
К тому времени он уже не жил в доме матери. Четырехфутовая версия служила центром алтаря в спальне Йохана. Наполовину человек, наполовину змий... наполовину ангел, вероятно... Йохан звал его Драконом и говорил Блэку, что он всегда делается из камня. Как и тот, что на стене этой подземной церкви, Бог Йохана всегда изображался с полными ненависти глазами, кровью на губах, выпущенными когтями. Однако Йохан читал ему книги, говорившие, что Дракон славился своим голосом - голосом, способным остановить сердце мужчины, сокрушить города в руины.
Блэк продолжал продираться сквозь толпу, двигаясь быстро и бесшумно, насколько это возможно.
Но он слишком сильно мешал. Его свет диссонировал с остальными.
Эти белые как кость радужки повернулись, найдя лицо Блэка.
Блэк видел, как он пристально смотрит на него. Он видел слабую улыбку на его губах...
Затем кто-то схватил его сзади.
Не один кто-то. Несколько.
Блэк резко крикнул в пространство, ощущая, как они требуют от него тишины, требуют не говорить ни слова, хватают за руки и торс.
«Нет! Я выслеживаю кое-кого!– он послал изображение лица Йена. Те белые глаза. Человекоподобные черты и губы.
– Я работаю на Счастливчика... Не дайте ему уйти! Он представляет угрозу... Я работаю на Счастливчика, проклятье!»
Никто ему не ответил.
Он повернулся, пытаясь сбросить с себя руки, но прежде чем он успел различить отдельные лица...
Что-то ударило его по голове. Крепко.
Это вынудило его упасть прежде, чем он осознал происходящее.
Он упал коленями на камень, когда они ударили его снова. Крепче.
В этот раз он упал по-настоящему.
Когда он открыл глаза, он был голым.
Он также был мокрым.
Второе объяснялось металлическим ведром, которое звякнуло об пол перед ним и, видимо, было причиной, по которой он пришёл в себя.
Лишь отчасти придя в сознание, он оторопело смотрел, как видящий в темно-синем халате с искусным золотым шитьём отпускает ручку ведра, и оно падает с гулким грохотом.
Стоя на коленях на жёстком камне, Блэк поморгал, чтобы сфокусировать взгляд.
Он осмотрел тёмное, похожее на пещеру помещение, но не узнавал его. Может, под церковью? В катакомбах? В голове пульсировала боль, отчего он держался нетвёрдо, живот скрутило тошнотой - скорее всего, тоже от травмы головы. Его язык разбух во рту. Кто-то приковал его к каменной стене, используя те старые цепи в духе лондонского Тауэра, раскинув ему руки, точно он был какой-то фигурой Христа.
Он уставился на факелы в железных держателях на стене в комнате, ненадолго сфокусировав взгляд на тёмном коридоре за ними. Он пытался просчитать, как долго он был в отключке. И что за фокусы с бл*дскими факелами?
– Тебе не нравится огонь, брат?
Видящий в синем халате теперь стоял прямо перед ним.
Оценивая костяк ситуации, Блэк едва не забыл о нем.
Теперь он прищурился, глядя на него, пытаясь различить его черты и понять, знал ли он его. Когда он попытался это сделать, кожа его собственного лица странно шевельнулась, трескаясь и неприятно натягиваясь. Что-то засохло на всем его лице, прильнув к коже.
Не требовалось гениальных дедуктивных способностей, чтобы предположить, что это была его собственная кровь.
– С огнём все нормально, - сказал Блэк, запоздало отвечая на вопрос.
– Но что за средневековое дерьмо...? Вы пытаетесь меня запугать?
Его голос звучал невнятно, опять-таки, вероятно от удара по голове.
Он дёрнулся, чтобы проверить цепи, все ещё пытаясь собрать мысли и свет в кучу, когда его взгляд скользнул вверх и сосредоточился на лице красноглазого видящего, стоявшего там. Он его не знал. Хотя он был одет как один из фанатиков.
Взглянув в обе стороны на свои вытянутые руки, которые тоже были мокрыми и обзавелись несколькими новыми царапинами и синяками, видными вокруг татуировок, Блэк заметил, где цепи крепились к каменной стене, затем снова посмотрел на видящего перед ним.