Черное озеро
Шрифт:
Непроизвольно касаюсь участка шеи справа, там, где шрам особенно грубый. Он скрывается под воротом рубашки и выглядывает только если расстегнуть пару верхних пуговиц. Я чуть не потерял голову.
Ношу ли я свои увечья с гордостью? Нет. Смогу ли когда-то? Тоже нет. Они свидетельствуют о самом главном поражении в моей жизни, а я не люблю проигрывать.
– Инесса теперь одна из Смертников.
В спальне повисает оглушающая тишина, добавляя излишнего трагизма моим словам.
Никто не хотел принимать Идэр в ряды группы, только потому
– Ты не можешь так поступить! – голос бывшей невесты срывается, и она всхлипывает. Идэр привлекает к нашей маленькой стычке лишнее внимание. В коридоре раздаются торопливые шаги. Прохожу вглубь комнаты, открывая первые ряды для прибывших зрителей.
– Почему? Я уже это сделал.
– Поздравляю, Инесса, теперь ты одна из нас. – раздается за спиной басистый, словно раскаты грома, голос Катуня. Девчонка оборачивается, придерживая руками нижнее белье. Оно такое же странное, как и она сама.
Бретели и цветочки. Оригинально.
Идэр, словно вихрь, подскакивает ко мне и заносит руку для удара.
Давай, ударь меня. Что это изменит? Тебе станет легче? Ты когда-нибудь думала о том, что должен сделать с тобой я, чтобы исправить то, что ты наделала?
Она не решается. Замирает и дрожит.
Прости меня за то, что не смогу отпустить тебе твои грехи, как хвалёные Боги, которым ты поклоняешься.
Моя предательница смахивает слезы, бегущие по щекам, и покидает комнату в спешке.
Почему мне всё ещё её жаль? Слабак.
Инесса поднимается и натягивает короткую тунику, едва прикрывающую тело до середины бедра. Голые ноги бледные и крепкие для девушки. Мне приходится наклониться вперед, чтобы видеть ее лицо. Недовольное. Кажется, оно имеет только два вида: просто недовольное и довольное, но только когда она приносит неудобство другим.
– Мне не нужно твое покровительство просто потому, что ты хочешь побесить свою жену.
Она задирает подбородок. Большие глаза уставились на меня. Голубые, как вода в ручье, глубокие, как взволнованное море. Меня поражает ее самоуверенная наглость.
– Жену?
– Она так сказала.
– О, я скорее женюсь на тебе, чем на ней.
Приняв оскорбленный вид, Инесса надувает губы. Потрескавшиеся и в кровоподтёках. Она трёт щеку с проступившим синяком, отвечая:
– Разбежался. Я бы лучше встретила старость с козлом, который раскрасил мне лицо.
Не то чтобы её слова ранят мою гордость, но как человек, что не привык слышать «нет», я впечатлён. В плохом смысле этого слова.
Хастах. Что она вообще может найти в Хастахе кроме его всяческих презрительных
Зачем я вообще об этом думаю?
– И чего ты добьешься без моего покровительства?
Девица утрировано повторяет выражение моего лица, передразнивая.
Я так не делаю! У меня не настолько заносчивый вид!
– Не воображай себя героем.
Меня передергивает от ее слов.
Я не считаю себя мерянским рыцарем, доблестно сражающимся со злом. Если кому-то приспичит сразить негодяя, то он придёт по мою душу. И всё же слышать мерзкую правду о себе из чужих уст – неприятно.
Катунь ложится на постель Невы. Он заплетает свалянные волосы в косички.
– Мне совсем не льстит быть суицидницей. – изъявляет свое недовольство Инесса, садясь рядом с Нахимовым.
– Смертницей. – чопорно поправила низкую Инессу маленькая княжна, грациозно опускаясь на свободное место рядом с Катунем. Руки Невы утопают в складках плотного темно-синего платья, расшитого серебряными узорами.
Кажется, прошлой ночью Катунь уже успел добраться до рынка. Или до чужого шкафа.
Замечаю на спинке стула в углу мешок, набитый тряпками.
– Когда все кончится, это будет самым счастливым днем в моей жизни. Без разницы как кончится. – устало сетует Нахимов.
Инесса непонимающе глядит на его широкую спину, а потом переглядывается с маленькой княжной. Та пожимает худенькими плечами.
– Хочешь в отпуск? – ядовито комментирует Инесса. Катунь отвечает беззлобно.
– Хоть в преисподнюю.
Инесса усмехается. Подтягивает колени к груди и, едва прикрыв то, что приличные женщины предпочитают скрывать за десятком слоев ткани, опускает лицо на ладони.
– Любитель жарких курортов? – продолжает глумиться она.
– Амур, если ты избавишься от неё, я тебе этого никогда не прощу.
– Сама от себя избавлюсь раньше.
– Я пыталась лун восемь спустя, после того как нас поймали. – внезапно на полном серьезе говорит маленькая княжна. Нева немного теряется, когда все присутствующие глазеют на неё, но всё равно продолжает, опустив взгляд. – Первый год был самым сложным. Потом привыкаешь.
– Привыкаешь? – не веря уточняет воровка.
– Как оказалось, привыкнуть можно ко всему. Не то чтобы мне не хотелось повторить добровольный уход. Хотелось. Просто сил не хватило. – горько улыбнувшись, княжна продолжает говорить тоном, наполненным тоской и какой-то поистине невинной, детской любовью:
– Моя сестра, Ардон, она настоящий боец. Всегда выигрывала во всех спорах и занималась фехтованием наравне со старшим братом. И пусть Ардон ко мне не питала теплых чувств, она пыталась научить меня не сдаваться. Она…необычная.
Все знают о том, что одна из младших дочерей Днестра Романова родилась с внешними признаками того, что в ней должна пробудиться божественная сила, как в Катерина и Константине когда-то. Какими же были эти «отличия» никто не упоминал.