Черное пламя Раграна
Шрифт:
Да уж, предвзято — не то слово.
— Взаимно, — я кивнула. — Тогда жду тебя завтра, как обычно?
— Да, разумеется.
Она собралась и уехала, а я осталась. Наедине со своими мыслями и предвзятостью. В частности, о том, что случилось в Ровермарк. Тогда мне Вайдхэн показался чуть ли не монстром, но как, скажите, ему нужно было реагировать на девицу, которая стащила пропуск начальницы отдела кадров и вломилась на этаж, где ее в общем-то никто не ждал?
Пожевав губы, я посмотрела на смартфон. Поняла, что не знаю его номера.
Потом поняла, что есть те,
— У вас есть личный номер риамера Вайдхэна? — поинтересовалась у вальцгарда. Как он умудрялся с таким серьезным видом, навытяжку стоять у дверей спальни моего сына, а главное — зачем, оставалось загадкой, но тем не менее мой вопрос явно заставил его оживиться.
— Есть.
— Можете мне его переслать?
Вальцгард кивнул, и спустя минуту я уже сидела на диване и вертела в руках мобильный, раздумывая над тем, что делать дальше. А главное — надо ли что-то делать. Я ведь решила поговорить с ним завтра, вот завтра и поговорю. Ни к чему форсировать события.
В конце концов я додумалась до того, что сделала фото спящих Лара и Дрим и отправила ему. С подписью: «Теперь я третья лишняя».
Удивительно, но ответ пришел сразу же:
«Поэтому я и приглашал вас к себе. Они будут спать вдвоем, и мы с тобой тоже. Чтобы никому не обидно было».
Прочитав такой ответ, я чуть смартфон не выронила, особенно когда представила, как Вайдхэн — да, тот самый Вайдхэн, при виде которого у всех шок и стресс, правящий, набивает это на своем смартфоне, сидя на совещании. Ну или где он там сейчас сидит.
Я так и не придумала, что на это ответить, поэтому решила составить список покупок и дел на ближайшую неделю. Сегодняшний день перевернул все с хвоста на крылья, но жизнь продолжается. Праздники никто не отменял, и мне надо распланировать свое время, в том числе с учетом выступлений. Мне еще повезло, что сегодня вечером у меня выходной, единственный и до следующего года последний.
В Грин Лодж уже начался сезон корпоративов и закончится он только за сутки до праздничной ночи. Танцевать буду так, что у Зои сидеть придется в тапочках, чтобы хоть как-то компенсировать ногам такой активный график. Хотелось бы верить, что когда-нибудь я все-таки выйду на Большую сцену, но я уже слишком большая девочка, чтобы в это верить. Во всех смыслах.
Пик активной карьеры балерин приходится на то время, когда я ходила беременная и ночами подскакивала от плача в стоящей рядом детской кроватке. Но, если честно, случись так, что я бы отправилась в прошлое и смогла все изменить, ничего бы менять не стала. Лар — мое счастье и мой свет, моя жизнь. Отказаться от него — значит, отказаться ото всех бессонных ночей, но и от беззубых улыбок тоже. От протянутых ко мне рук, от заливистого смеха, от первого:
— Ма-ма!
От первых колик, когда он безостановочно плакал, я чуть с ума не сошла от беспокойства, а врачи надо мной смеялись, и от первых шагов, которые он сделал так уверенно, в мои раскрытые к нему руки.
Нет, от такого не отказываются.
Потому что это — настоящее, неподдельное счастье, сравниться
Я почему-то снова подумала о Вайдхэне. В соседних домах в окнах уже мерцали праздничные огоньки, а у него даже квартира не украшена. В смысле, мы вот с Ларом пока мало что успели сделать, но блестяшки и игрушки уже кое-где повесили. Ответ пришел в голову как-то сам собой, и я написала:
«Тебе нужна помощь в украшении твоего бесконечного жилища, или обычно к тебе приезжают те, кто делает это за деньги?»
«Почему в твоих словах мне видится двойной подтекст?»
«Это вопрос к тебе».
«Обычно я ничего не украшаю».
«Звучит уныло. Хочешь это исправить?»
Ответа почему-то не было. Не было настолько долго, что я устала сидеть со списком дел и планов (тем более что там уже все расписала настолько подробно, насколько могла) и пошла чистить зубы. А когда вернулась, на дисплее светилось сообщение:
«Звучит интригующе. Я готов попробовать сделать это с тобой».
Когда уже лимит моих покраснений будет исчерпан? Хорошо хоть рядом не было никого, кто мог бы это увидеть!
«Теперь в твоих словах двойной подтекст видится мне».
«Это вопрос к тебе».
Я улыбнулась и, выключив свет в кухне-гостиной, заглянула к Лару. Сын и виари по-прежнему спали рядом, правда, Дрим убрала крыло, и теперь они лежали спинка к спинке. Вспомнив совет Вайдэна, будить малышню не стала, просто укутала сына пледом и попросила вальцгарда позвать меня, если потребуется. В другой ситуации после случившегося я бы, наверное, от Лара не отошла, но сейчас чувствовала себя на удивление спокойно.
За это тоже стоило сказать спасибо Вайдхэну. Еще ему стоило бы пожелать доброй ночи, и я правда собиралась это сделать, но засмотрелась на мерцание золотистых звездочек в высотном доме напротив нашего. Под него я и провалилась в сон, а проснулась уже ранним утром.
Смартфон выпал у меня из руки, валялся на полу, а еще невыносимо чесалось затекшее предплечье. По привычке глянув время, приложила мобильный к настенной панели-зарядке, потерла руку через рукав пижамы. Звездочки по-прежнему мерцали: видимо, украшение оставляли гореть на всю ночь. Зевнув, я сладко потянулась, повернулась на спину… и разом вспомнила все, что случилось вчера.
И чего не случилось сегодня ночью.
Мне не снился Вайдхэн. Совсем. То есть никак… впервые за все это время!
Проморгавшись, я опять почесала руку, которая отошла и теперь горела еще сильнее, но на достаточно резкие прикосновение кожа отреагировала непонятной болезненной вспышкой. Я подтянула рукав и подскочила на постели: по моей руке расползался узор, напоминающий морозные. Только в отличие от последних, он был насыщенно-черным, как будто по коже стелился черный дым.
В который вплетались пламенные алые искры.