Черное солнце

Халле Карина

— Мэтт! — я окликаю его, он продолжает идти.

В мгновение ока оказываюсь рядом с ним, хватаю его за руку и тащу в темный сад позади церкви.

— Что за херня, Ленор? — Мэтт вскрикивает, и я понимаю, что проявила много силы. — Что с тобой не так?

Хотя мы находимся в дальнем углу сада, я чувствую чье-то присутствие у себя за спиной, ощущаю запах Солона. Он держится на расстоянии, спрятался в тени, но он здесь и наблюдает за мной.

— Ты не поздоровался, — говорю я ему, стараясь, чтобы мой голос звучал беззаботно, а не отчаянно

пытаясь доказать, что я нормальная. — Я видела тебя в баре.

— Я знаю, — говорит он, оглядывая меня с ног до головы. — Я даже не узнал тебя. Что, черт возьми, случилось с твоими татуировками? Почему ты такая бледная? Ты пытаешься изменить свою внешность или чё?

Я моргаю, глядя на него.

— Нет? Почему?

— Я думал, что увижу тебя в новостях, ищущую Элль, помимо всех людей, — с горечью говорит он. — Пост на Фейсбуке, что-нибудь такое. Но похоже, тебя даже не волнует, что она пропала.

Я качаю головой, чувствуя, как меня охватывает паника.

— Я не имею никакого отношения к исчезновению Элль. Я не убивала ее.

Мгновение он пристально смотрит на меня.

— Я не говорил о том, что ее убили…

Блять.

— Ну, ты на это намекаешь, — поспешно говорю я. — Об этом все думают. Что она мертва.

Он смотрит вниз, на мои руки и ноги, хотя я знаю, что в темноте он видит не так хорошо, как я.

— Все твои татуировки исчезли, — говорит он шепотом. — Все.

Я неловко сглатываю, мое сердце начинает бешено колотиться, уровень адреналина повышается.

Что-то ужасное и темное начинает распространяться внутри меня.

— Они мне надоели, — вру я. — Их было легко удалить. Я хочу начать все сначала.

— Для чего?

— Не знаю, я подумала, что меня не будут воспринимать всерьез как куратора музея, — говорю я, вру сквозь зубы, начиная паниковать. Тьма распространяется по мне, превращаясь в форму голода.

Дело в том, что я здесь не единственная, у кого адреналин зашкаливает. У Мэтта тоже, и я чувствую это, чувствую запах его страха, как он выходит из его пор, чувствую его кровь. Этот аромат словно щелкает выключателем внутри меня, пробуждая жажду, которой раньше не было.

О нет.

Мне пора уходить.

Правда, правда пора.

— Ты просто ужасна, — насмехается он надо мной. — Знаешь, Бет сказала, что ты вела себя с ней как последняя стерва, когда вы виделись в последний раз.

Мой рот открывается от шока.

— Чего? — кричу я. — Бет так сказала? Она подошла ко мне, по понятным причинам рассерженная, потому что ты сказал ей, что я поцеловала тебя, хотя это ты сделал!

Он качает головой, отводя взгляд.

— Не придумывай, все было не так.

Я моргаю широко раскрытыми глазами, гнев разливается по моим венам. Я сильно толкаю его, и он падает на землю.

— Ты поцеловал меня, — шиплю я, переступая через него. — Не искажай факты только потому, что твое жалкое маленькое эго крутого айтишника не может справиться с отказом.

— Какого хрена,

ты, сука, — выплевывает Мэтт, поднимаясь на ноги. — Не могу поверить, что встречался с тобой, ты сумасшедшая идиотка.

Я даже не удивляюсь. Мэтт, который всегда был таким милым, покладистым и хладнокровным, похоже, исчез. Теперь я начинаю понимать, что это было своего рода притворство, образ приятного парня. Такие чуваки выделываются, чтобы расположить кого-то к себе, сетуя «славные парни удовлетворяют девчонок», хотя у них нихрена не получается по жизни.

— А ты лицемерный ублюдок, — рычу я на него, неконтролируемый гнев захлестывает меня, быстро превращаясь в ненасытный голод. Уже выяснив, что похоть и кровь идут рука об руку, оказывается, то же самое происходит с кровью и яростью.

— Ленор, — слышу я предостерегающий голос Солона на заднем плане.

Но он опоздал.

Я бросаюсь на Мэтта, хватаю его голову рукой и дергаю ее в сторону, вонзая зубы прямо ему в шею.

Он пытается взвизгнуть, но я уже зажимаю ему рот рукой, прерывая его крики, шум заглушается музыкой, доносящейся из клуба. Его кровь свободно течет из шеи в мой рот, и я осушаю его так быстро, как только могу, подпитываемая голодом, местью и…

Внезапно руки Солона обхватывают меня, оттаскивая назад, мои клыки расцепляются, и только тогда я понимаю, что натворила.

И Мэтт тоже это понимает.

Он в ужасе смотрит на меня, прижимая руку к шее, чтобы остановить кровотечение, пошатываясь на ногах. Я выпила немного, он не умрет, но смотрит на меня так, словно хочет умереть. Или хочет, чтобы я умерла.

— Прости, — шепчу я, пытаясь выплюнуть оставшуюся во рту кровь, вкус которой внезапно стал мне неприятен. Это не кровь Солона, она не насыщает. Она принадлежит поверхностному, манипулирующему, простодушному мальчику, с которым у меня с самого начала никогда не было никакой химии.

А соединив химию и кровь — получается совершенно другое.

— Ты психопатка, — говорит Мэтт срывающимся голосом, морщась от боли. — Ты убила Элль, да? Ты сделала то же самое с ней, да?

Я качаю головой, слезы наворачиваются на мои глаза.

— Нет, я не убивала ее, не убивала, я любила ее, клянусь тебе.

— Ленор, — говорит Солон, и в его голосе звучит приказ.

Мы с Мэттом оба смотрим на него. Он никогда еще так не походил на воина — или босса мафии, подбородок высоко поднят, темные глаза устремлены на Мэтта, непоколебимый, как скала.

— Тогда ты убил ее, — говорит Мэтт, указывая на него свободной рукой. — Ты убил ее. Вы оба это сделали, — он смотрит на меня, качая головой. — Кем вы себя возомнили, вампирами? Ты больная дура!

Я в панике оглядываюсь по сторонам, молясь, чтобы поблизости никто не притаился. Здесь пусто, но я знаю, что люди недалеко. Все, что ему нужно сделать, это повысить голос, и если никто в клубе нас не услышит, то вышибала точно заметит.

— Ленор, — снова говорит Солон, и на этот раз в его голосе звучит предупреждение.