Черное солнце

Халле Карина

Кончить.

Мне нужно все.

Нужны прикосновения.

— Я же говорил тебе, — терпеливо говорит он. — Сейчас ты на первой стадии. Вожделение. Звучит заманчиво, но без надлежащего… выхода это может тебя уничтожить.

— Тогда отпусти меня, — рычу я.

Он наклоняется ко мне, и его брови скрывают глаза в тени.

— И что ты тогда будешь делать? Попытаешься трахнуть меня? Убить? Ты бы не преуспела ни в том, ни в другом.

«Я бы никогда тебя не трахнула», — хочу сказать.

Я хочу сказать

ему, что не нахожу его привлекательным.

Что не хочу его.

Но правда в том, что бы со мной ни происходило, это потрясло мой мозг, вывернуло меня наизнанку, я превратилась в животное в человеческой шкуре.

— Только я здесь все контролирую, — он одаривает меня мрачной улыбкой. — Будь хорошей девочкой, и, может быть, я позволю тебе кончить.

— Ты ублюдок, — удается мне произнести, задыхаясь. — Ты болен.

Он притворяется, что его обидели.

— Я болен? Это ты привязана к кровати, потому что можешь навредить себе, если отпущу. Я не превращал тебя в вампира, Ленор, так что не перекладывай свою вину на меня.

Вампир.

Я вампир.

Я не могу быть вампиром.

Он бросает на меня терпеливый взгляд.

— Во всяком случае, это происходит с каждым, кто обращается естественным образом. Это Становление. Первая стадия — вожделение, потому что оно зависит от крови тела. Твоя кровь сейчас бурлит. Возбуждение полностью связано с притоком крови. Такова простая истина. В ближайшее время ты будешь сходить с ума от желания, и с этим ничего не поделаешь. Это настолько сильно, что если не сойдешь с ума, если не заставишь давление, боль, агонию исчезнуть хотя бы на мгновение или два, ты можешь никогда не прийти в себя. Я видел… вещи, которых бы ты побоялась, когда людей, наконец, выпускали на свободу, хотя не следовало этого делать. Не буду рисковать с тобой.

Я кричу, стону, так сильно желая просто прикоснуться к себе, кончить, остановить это, так невыносимо, такое неумолимо.

— Тогда ты будешь мучать меня, — говорю я, задыхаясь, веревки начинают врезаться мне в кожу. — Если не прикоснешься ко мне.

Я ненавижу себя за то, что произнесла эти слова.

Ненавижу то, что хочу, чтобы он прикасался ко мне.

Но я бы умерла за это.

— Пожалуйста, — шепчу я, глядя на него снизу вверх, игнорируя унижение в своем сердце. — Прикоснись ко мне. Пожалуйста.

Моя спина выгибается дугой, соски практически прорываются сквозь ткань боди.

— Я могу быть жестоким человеком, — говорит он мне мрачным тоном, на мгновение задерживая взгляд на моей груди. Затем кладет руку мне на голову, проводит пальцами по моим волосам, одно это прикосновение почти доводит меня до края. — Но я не настолько жесток.

Затем он встает с кровати, и, лишенная его присутствия, я кричу, вся горю из-за него.

Он монстр. Он похитил тебя, он заставил тебя выпить его кровь.

Он вампир.

Он

вампир.

Но вся логика, все то, что я повторяю в своей голове, не останавливает чувства, как будто я сейчас прорву свою кожу лишь бы обрести облегчение, как животное.

Мои глаза открываются и закрываются, в голове все переворачивается, и мне требуется мгновение, чтобы понять, что он не выходил из комнаты.

Он все еще здесь.

И не один.

Вульф стоит в изножье кровати и смотрит на меня сверху вниз, приподняв бровь.

— Думаешь, хватит ждать, Солон? — сухо спрашивает его Вульф.

— У нас был разговор, — говорит Абсолон. — А потом я немного… подтолкнул ситуацию.

Золотистый взгляд Вульфа фокусируется на моем рту, который, я уверена, покрыт запекшейся кровью.

— Я вижу.

— Ленор, — говорит мне Абсолон, кладя руку на мясистое плечо мужчины. — Это Вульф Эриксен. Он лучший из лучших. И он здесь для того, чтобы выполнить твои требования.

Вульф встречается со мной взглядом. Сначала его взгляд спокойный, дружелюбный, но чем больше я смотрю на него, тем больше он становится чувственным. Он крупный мужчина, красивый скандинавский зверь, и хотя обычно я даже не допускаю подобных мыслей, эти мысли меня развлекают.

Насрать, кто, черт возьми, прикоснется ко мне.

Лишь бы кто-нибудь.

Побыстрее.

Абсолон забирается на кровать, просовывает руку мне между ног, и я задыхаюсь, когда его пальцы нажимают на застежку боди на кнопках.

— Скажи, если ты этого хочешь, — говорит он, облизывая губы.

«Я хочу тебя», — думаю я, извиваясь под его пальцами, пытаясь усилить давление, но он неуловим. «Я ненавижу тебя, но хочу».

Он смотрит на меня снизу вверх с ленивой улыбкой и жаром в глазах.

— Я тебе не достанусь, Ленор, — говорит он.

— Пожалуйста, — умоляю я. — Прикоснись ко мне.

Он качает головой.

— Я не делаю того, что мне говорят. Если прикасаюсь, то не потому, что меня умоляют. Только если сам захочу, — он проводит пальцами по внутренней стороне моих бедер, заставляя меня ахнуть. — Кроме того, через несколько дней эта стадия будет закончена. И ты будешь рада, что я так и не дал тебе того, о чем ты меня умоляла.

Он встает с кровати и кивает Вульфу.

Тот ухмыляется мне, непристойно, истекая похотью, и скалит на меня зубы.

Клыки.

Потому что, конечно, он тоже вампир.

И мне правда все равно.

У меня перехватывает дыхание, тело напрягается в предвкушении, когда он пробирается между моих ног, сжимая большими руками мои бедра. Он подносит свои пальцы ко мне и несколькими щелчками расстегивает пуговицы на моем боди в промежности, пока я не оказываюсь обнаженной и выставленной ему напоказ.

Я с трудом сглатываю, никогда не чувствовала себя такой уязвимой, такой пойманной в ловушку, как сейчас, и все же никогда не нуждалась в этом больше.