Черное солнце
Шрифт:
— Ну вот, я вижу, все прекрасно понимают, о чем идет речь, — удовлетворенно сказал Лаврик. — Поскольку дружненько молчат… Пойдем дальше. На исходе последнего километра на дне будет «маячок». Я его ни с чем не спутаю, могу вас заверить. Там, где он будет, мы на берег и высадимся. Берег пологий, ни обрывов, ни крутизны, пешочком можно пройти… — он обвел всех серьезным взглядом. — Разумеется, там может оказаться засада. Никто не может гарантировать, что человечка, который должен установить маячок, не взяли и не раскололи. Если будет засада, уходим, не связываясь, — он жестко усмехнулся. — Точнее говоря, попытаемся уйти. Мы тут мальчики взрослые, знаем, сколь качественно можно поставить засаду на группу приплывших по реке аквалангистов. Ну, что делать, Родина требует… В общем, наткнувшись на засаду, будем пытаться уйти. Если все пройдет гладко
Он развернул чистый лист и быстро, уверенно принялся чертить на нем прямоугольники и квадраты. Чем больше их появлялось, тем яснее становилось, что разбросаны они отнюдь не хаотично и больше всего напоминают план то ли города, то ли поселка. Скорее уж поселка — Мазур машинально (как и другие, видно по лицам), считал квадраты с прямоугольниками и, когда их набралось двадцать два, Лаврик отложил карандаш.
— Места пешим прогулкам благоприятствуют, — сказал Лаврик. — Равнина, редколесье, кустарник. Мы огибаем вот эту горушку и прямиком выходим к поселку. Это не главный поселок там, но именно он нас интересует. Конкретно, вот этот домик, — он ткнул карандашом. — Кстати, вот здесь, — он показал на прямоугольник, — размещена тревожная группа числом не менее двух десятков рыл. И это хорошо обученные рыла… Ограды вокруг поселка нет, мин тоже — во всяком случае, ни того, ни другого не было еще четыре дня назад. Если не считать трех домов… вот, вот и вот… все остальные — жилые. Крупных фигур там нет — третьеразрядная мелочь. Но вся штука в том, что обитатель вот этого самого домика имеет обязанность регулярно составлять некие отчеты, за которыми засиживается допоздна, в отличие от остальных обитателей поселка, которые в это время уже дрыхнут… — он усмехнулся, — если, конечно, не трахают секретарш или разных там лаборанток. Вот за этим отчетом мы и идем. Наша задача — тихонечко, как призраки, зайти в гости и взять отчет. Вполне может оказаться, что хозяин отчет уже закончил и спрятал в сейф: он там крутит роман с местной красоткой, которая частенько остается на ночь. Ну, в этом случае мы его без шума убеждаем открыть сейф.
— А если он не захочет? — спросил Морской Змей.
— Я же говорю, будем убеждать, — хмыкнул Лаврик. — Идеально будет, если красоточка окажется у него — у них, согласно кое-каким сведениям, не просто пошлый секс, а чувства. Ну, вот воспылал женатый человек солидных лет к молоденькой прелестнице… Это здорово. Это, друзья мои, уж простите старого циника, просто замечательно, поскольку открывает широкие возможности для убеждения… Я, конечно, моральный урод, да и вы тоже, наша банда способна ужаснуть романтиков, но что поделать, служба такая. Ножик у нежного горлышка юной красотки как-то подталкивает воспылавшего к сотрудничеству…
— Охрана поселка?
— Сначала — про уличное освещение. Сие представлено четырьмя уличными фонарями — тут, тут, здесь и тут… Ночная внешняя охрана состоит из трех парных патрулей с собаками. Ну, для собачек кое-что припасено… В доме у того, кто нас интересует, охранника нет — как, впрочем, и в других домах. У тревожной группы есть несколько собачек — но уже не охранных, а розыскных. Это бы ничего, «антисобакин» найдется, но главная печаль в другом, — он ткнул карандашом. — Вот здесь, в паре километров от поселка — одна из баз мобильных патрулей. Там всегда толчется не менее пары десятков коммандос и с полдюжины броневиков. Точных данных нет, но у поселка с этой базой наверняка есть какая-то экстренная связь на случай тревоги. Если поднимется переполох, и они вступят в игру, нам придется по-настоящему туговато — до реки, как уже говорилось, километра два, а на восток, где лес по-настоящему густой — вообще четыре. Ноженьки против колес в таких условиях не пляшут. И пара вертолетов типа «Ирокез» на базе имеются. А на них вполне могут оказаться приборы ночного видения или детекторы движения. Поэтому от нас требуется стать бесплотными призраками…
— И ничего отвлекающего не устроить? — спросил Морской Змей.
— Увы… — пожал плечами Лаврик. — Нет в этих местах такой возможности. Славно было бы конечно, напади аккурат в это время на базу какие-нибудь партизаны и устрой шумный живописный погромчик… Но в тех местах этого фокуса не проделаешь. Нет в нашем распоряжении этаких вот партизан. А использовать наших для отвлекающего маневра
«Ах, вот оно что, — подумал Мазур. — Кое-что проясняется…»
Поскольку никто не задал ни единого вопроса, все остальные определенно пришли к тем же выводам, что и он.
— Вот, собственно, и вся вводная, — сказал Лаврик прямо-таки безмятежно. — А теперь прошу задавать вопросы по конкретным деталям и разным подробностям…
Глава вторая. Те, кто хуже татарина
Купленный Лавриком раритет, судя по облику, должен был помнить еще Вторую мировую и свою репутацию совершеннейшей развалюхи принялся усиленно подтверждать, когда они ехали по городу. Дребезжало, звякало и лязгало, такое впечатление, одновременно местах в двадцати, от подвески мало что осталось, и любую неровность они весьма ощутимо чувствовали своими задницами. Коробка передач при переключении оных испускала душераздирающий скрежет, под капотом порой что-то нехорошо взревывало. Однако этот монстр все же ехал без остановок и смог даже выдать километров шестьдесят в час, когда городок кончился и начались безлюдные места, тянувшееся вдоль реки редколесье с попадавшимися там и сям высоченными, в человеческий рост, пучками каких-то желтоватых кустов, жестких, как проволока — их приходилось всякий раз объезжать, чтобы не застрять безнадежно.
Поскольку развалюха была английская, руль был, конечно же, справа — а рядом с Лавриком, зорко следя за окрестностями, помещался Мазур, держа наготове извлеченный из-под заднего сиденья британский же «Стерлинг» — такое впечатление, ровесник машины, однако ухоженный и признанный вполне надежным. Век стрелкового оружия при заботливом уходе может быть очень долгим. Мазур, как и немногие посвященные, прекрасно помнил: когда в соседней Бангале партизаны воевали против португальцев, Советский Союз, что уж греха таить меж своими, через десятые руки поставлял им солидные партии автоматов ППШ, лежавших на складах с Отечественной. И ничего, трещотки исправно служили, пользовались любовью за простоту конструкции и диск на семьдесят патронов…
Большую часть пути они проехали, не встретив ни единой живой души, что четвероногой, что двуногой. Только раз слева, метрах в двухстах, в лесу обнаружилось с полдюжины двуногих, шагавших вереницей, с мешками за спиной и винтовками на плече. Никаких хлопот с ними не было, наоборот — едва заслышав шум мотора, странники припустили вглубь леса так, словно намеревались побить мировой рекорд по бегу. Судя по поведению, это были не партизаны и не диверсанты, а люди гораздо более приличные — какие-нибудь честные контрабандисты или везучие старатели с другого берега реки.
Мазур мельком подумал: хорошо, что им на сей раз выпала Южная Африка, а не Центральная. И жары той нет, и лес не похож на экваториальные джунгли — зеленый ад, сплошное переплетение веток и лиан. Вот только запахи, как везде, были чужие, экзотические. Угодивши в Африку, за пределами городов постоянно пребываешь в этаком липком облаке чужих запахов — здесь и листья, что живые, что гниющие, пахнут совершенно иначе, и трава, и даже земля, и реки…
Справа, на реке, вдруг раздался могучий, истошный, душераздирающий рев — быть может, так в незапамятные времена орали динозавры. Никто из четверых и ухом не повел, имея некоторый опыт африканского житья-бытья. Это не инопланетное чудище ревело и не динозавр из тех, что якобы до сих пор обитают в дебрях — всего-навсего подал голос один из здешних многочисленных бегемотов, вполне возможно, просто так, от нечего делать. Чтобы не забыли, что он тут живет.
Мазур надеялся, что тем, кто планировал операцию, хватило сообразительности выбрать стартовую точку на берегу реки в том месте, где нет поблизости бегемотьих лежбищ. Несмотря на свою мнимую неуклюжесть, бегемот в воде весьма проворен и запросто может перекусить человека пополам. Да и на суше при нужде бегает шустро. Не дай бог напороться на мамашу с детенышем…
Опаньки! Под капотом послышалось нехорошее шипение, и оттуда потянулась струйка пара, распухавшая на глазах, превращавшаяся в облачко. То ли вода в радиаторе вскипела от натуги, то ли накрылся сам радиатор.