Черное зеркало
Шрифт:
— Слушай, подруга! — отмахнулась от нее толстая девка. — Иди на хрен! Проспись сначала…
Лариса повернулась и, довольная своим остроумием, слегка покачиваясь, побрела дальше.
На пути оказался какой-то почему-то знакомый сквер. Она в недоумении огляделась. Неожиданно для себя самой она оказалась невдалеке от своего бывшего дома. Очевидно, ноги сами занесли ее сюда. А на метро она просто-напросто автоматически доехала до своей привычной станции…
Традиция все же сказалась. И вернула Ларису к месту ее преступления…
Она устало опустилась на
На другом конце этой скамейки сидел сухопарый старик и почему-то внимательно глядел на нее.
Сначала Лариса не обратила никакого внимания на этого старика. Но постепенно откуда-то изнутри поднималось невольное раздражение.
Она внезапно резко повернулась в его сторону.
— Почему вы на меня так смотрите? — громко спросила она. — Словно на призрак какой-нибудь!..
Старик миролюбиво улыбнулся. Пожал плечами.
— Простите, пожалуйста, — мягким голосом ответил он. — Право же, я не хотел вас обидеть. Просто залюбовался…
— Было бы кем!.. — хмыкнула Лариса. Отвернулась, выпустила струю дыма. Потом снова повернула голову.
— Хотя, впрочем, вы совершенно правы… — тихо произнесла она. — Извините… Я действительно призрак…
К ее ногам подбежал маленький черный спаниель. Она погладила его по голове.
— Какой хорошенький… — прошептала она. — Это ваш?
— Да, — снова улыбнулся старик. — Его Шанни зовут. Он добрый, не кусается. Не бойтесь…
Лариса обняла голову спаниеля и поцеловала его холодный носик. Затем быстро встала и пошла по аллее, незаметно стирая внезапно выступившие слезы…
Она прошла мимо своего подъезда.
«Здравствуй», — прошептала ей латинская надпись. Но Лариса ничего не ответила. И поспешила подальше отсюда. Прочь от этого места…
Она вышла на проспект.
Здесь бурлила страстями и задыхалась от повседневных забот человеческая жизнь. Толпы народа сновали в разные стороны. Нескончаемой вереницей тянулись автомобили, троллейбусы… Ларьки и витрины магазинов сверкали всеми цветами и оттенками радуги. Двуязычные вывески наперебой приглашали пользоваться благами европейско-заокеанской цивилизации…
Двое милиционеров лениво прогуливались по тротуару.
Лариса шарахнулась было в сторону. Затем остановилась. Подняла голову и решительно подошла к ним.
— Я Лариса Липская!.. — выдохнула она.
— А я Гена Васильев, — хохотнул один из милиционеров. — В чем проблемы?
Лариса растерялась.
— Арестуйте меня… — пробормотала она дрожащим голосом, с трудом шевеля ставшим вдруг непослушным языком. — Я очень плохой человек… Я убила…
— Ну-ка, ну-ка!.. — заинтересовался второй. — Кого это ты там убила?..
— Сейчас скажу…
Лариса принялась загибать пальцы.
— Так… Сначала Светку… В принципе, и Илонку — тоже я… Потом Саню… Толика, Арвида… Потом… Вал… Валерия… Не помню отчества…
— Все ясно, — рассеянно протянул милиционер, отворачиваясь и почему-то сразу потеряв интерес к Ларисиной исповеди. — Иди отсюда. Не морочь голову. Тоже мне, Чикатило…
— Я правду говорю… — неуверенно сказала Лариса. — Вот… И еще…
— Ладно. Катись. Не толпись под ногами… Пока на самом деле в вытрезвитель не загремела… Если что натворила — иди сдаваться в отделение по месту жительства..
Милиционеры отвернулись и не торопясь, вразвалочку зашагали дальше. Заметив какого-то кавказца, пошли к нему, оставив Ларису с открытым от удивления ртом. И крайне обиженной подобным обхождением.
Она пожала плечами. Повернулась и двинулась прочь, постепенно ускоряя шаг…
Разобравшись с кавказцем, милиционеры постояли некоторое время. Закурили. Затем один из них что-то сказал другому, с сомнением указывая на то место, где только что стояла Лариса. Второй тоже оглянулся. Оба вернулись и принялись озираться по сторонам. Сержант достал рацию и быстро что-то заговорил в микрофон.
Но Лариса в это время уже сидела в трамвае и, полная решимости, направлялась на Васильевский остров.
В Номер Второй.
Глава 11
Дверь открыла сама Хильда. Несмотря на свое возбужденное состояние, Лариса мельком успела заметить, как чем-то напуганное выражение лица ее любезной наставницы внезапно сменилось не поддающимся описанию удивлением. Она уставилась на Ларису широко вытаращенными глазами, словно на явившееся ее взору привидение — то ли карающее, то ли просящее о помощи. И казалось, не знала, как поступить.
— Гут-тен таг, фр-рау!.. — раскрыло рот привидение. И по вырвавшемуся вместе с этой запинающейся фразой ликеро-водочному аромату Хильда поняла, что Лариса вдребезги пьяна.
Хильда мгновенно пришла в себя и тут же успокоилась. Презрительная улыбка заиграла на ее губах. Она посторонилась, пропуская свою нежданную гостью в квартиру. И накрепко заперла дверь.
Лариса не обратила на это никакого внимания. Она гордой, нарочито уверенной походкой самодовольного забулдыги вошла в прихожую. Театрально-широким жестом руки дернула с пола линолеум. И, уцепившись что было сил за железное кольцо, потянула его на себя. Затем, сильно покачиваясь и помогая себе руками, чтобы не грохнуться со ступеней, спустилась в погреб. Подошла к потайной двери. Целенаправленно сунулась в какой-то угол, где, как она знала, находится скрытая пружина. И с какой-то тупой и зловещей улыбкой дождалась, пока задняя стенка отодвинется и освободит проход в подземелье.
Хильда молчала. И как тень следовала за ней, с интересом наблюдая за Ларисиными манипуляциями. Страх прошел. С появлением исчезнувшей беглянки вернулась прежняя уверенность в собственных силах и кованым каблуком походного сапога мгновенно раздавила того презренного червя, который уже коварно нашептывал о каком-то раскаянии, о чувстве вины… И паническая расслабленность от свалившихся на голову неудач сегодняшнего утра сменилась сознанием своей неограниченной власти. Власти над всеми. И прежде всего — над этим заключенным в зеркальной плоскости отражением, вынужденным безропотно повторять любые твои движения и беспрекословно подчиняться тебе…