Чернокнижник. Черная Месса
Шрифт:
— Только не по лицу, — кивнул Смит мордовроту. — Нам нужно, чтобы он мог говорить, а не мямлить.
На этот раз Алекса мутизили дольше. Били, в основном, в живот, стараясь не задевать область селезенки и ребер. Кишечник, конечно, отбили напрочь, так что пару дней придется походить в туалет кровавым месивом.
Вот и строй после этого подлые планы, где в качестве приманки для маньяков — магов выступает симпатичная блондинка. Карма, она тварь еще та…
— Хватит, — как сквозь туман донеслось до Алекса.
Мордоворот
— Я даю Вам, мистер Думский, последний шанс на сотрудничество.
— Сэр, я бы показал вам средний палец, но у меня связаны руки.
Смит даже бровью не повел. Он просто надел сантехнические перчатки и достал из ведра мокрую губку.
— Знаете в чем минус черной души, мистер Думский?
Джон слегка тряхнул рукой и несколько капель воды упали на тело Алекса. Стоило им только коснуться кожи, как юноша закричал. Боль была такая, будто каждую клеточку его тела опустили в кипящее масло, а после — поместили на само солнца.
Думу казалось, что у него горели волос и глаза, плавилась кожа и обращались в пепел нервы. Он был в огне, но не мог ни пошевелиться ни вздохнуть. Кровь прыснула из разорванных криком щек. Губы потрескались и маг начал захлебываться.
И внезапно все прекратилось.
Алексу понадобилось почти пять минут, чтобы вновь суметь различать не только разноцветные пятна, но и очертания. Смит все так же стоял напротив, держа в руках злосчастную губку, а рядом примостился мордоворот, сменивший кулаки на тряпку, которой он и вытер несколько капель.
— И как Вам святая вода, мистер Думский? — на миг в глазах мечника отразилось нечто хищное. — Не правда ли освежает?
Если бы Алекс мог, он бы обязательно что-нибудь ответил, но боль причиняло даже дыхание.
— Я думаю Вы не очень распробовали, — Смит подошел поближе и наклонился так, чтобы его слова слышал лишь пленник. — Надеюсь ты еще долго не заговоришь, мерзкое отродье Змея. Не лишай меня такого удовольствия, уродец.
И на этот раз на грудь упали не капли. Там оказалось вся губка. И тело больше не было раскаленным, оно вдруг погрузилось в расплавленный металл. Он забивался в каждую пору и там вспыхивал сверхновой звездой. Он расплавлял кости и посыпал искрами нервы.
Кто-то, наверное, сжал Алексу челюсти и язык, чтобы он его себе не откусил и не вывихнул от крика челюсть. Хотя Алекс уже и не понимал, что он кричит. Он вообще не понимал кто он и где он. Все его сознание исчезло. Оно растворилось во вселенной боли и агонии. Здесь не было ни прошлого, ни будущего. Лишь настоящее бесконечной агонии. Будто сам ад разверзся и досрочно поглотил душу юноши.
Это длилось не меньше часа, но в той вселенной прошли тысячелетия. Тысячелетия заполненные болью и агонией. Когда же все прекратилось, Алекс мог только дышать и смотреть в пол. Размазанные пятна что-то говорили.
— Оставьте его, — произнесло самое большое пятно.
Что значит "оставьте его"? Оно говорит, но… что такое "оно" и что значить "говорить". Алекс не понимал что происходит. Он был контужен, оглушен и дезориентирован одновременно. Сколько раз он сходил с ума за этот час? Сколько раз плавилось и сгорало его сознание?
— Прервемся ненадолго. Я не хочу спалить его мозг окончательно. Вернемся утром.
Утром? Если там было утро, значит сейчас ночь? Ночь — темно, прохладно и светят звезды. Думский вспоминал что это такое. Он вспоминал все, что его окружало и все это многообразие щербинок и трещин в древних камнях обрастало образами. Вся его жизнь оказалась заключена лишь в нескольких царапинах на полу, но этого хватило, чтобы прийти в себя. Правда, как и всегда, вся его жизнь до семи лет оказалась под печатью забвения.
Удивительно, но когда-то Алекс научился забывать о том, что не помнит себя лишь с семи лет. Ничего особенного для обычного человека, но для такого как Дум — настоящая загадка. А если эту загадку никак нельзя решить, то лучше о ней забыть. Так Алекс и сделал, когда несколько лет поисков собственного прошлого ни к чему его не привели.
Дум сплюнул кровь и кровожадно улыбнулся в сторону тяжелой, стальной двери:
— Ублюдки, — прорычал он. — Одной лишь этой фигней вы меня не возьмете!
Последнюю фразу он, впрочем, произнес как можно тише. Не хотелось, чтобы фанатики вернулись раньше срока. Дум не был уверен, что его, к ак выяснилось, крепкое сознание выдержит второе подобное родео.
Где-то на переферии сознания знакомо хлопнули крылья.
— Ну как? Полетал, крылья размял? — еле протолкнул Алекс сквозь онемевшее горло.
— Я не…
— Да — да, — вздохнул маг. — Ты без клюва, когтей и вообще не орел.
— Именно, — кивнул Проводник. — Еще немного построишь из себя обиженную принцессу или перейдем к делу?
— Обиженную принцессу? — возмутился Алекс. — Я тут, между прочим, в застенках чертовых Искариотов!
Керк неожиданно замолк.
— Прости, где ты еще раз? — переспросил он.
— В каком-то подземелье, — овтетил Алекс. — А если быть точнее — то в полной жопе.
Дух грязно выругался. Ну, на этот раз его хотя бы можно было понять. Во всех смыслах этой фразы.
— Ты там как?
— Нормально. Только что был в душе. Из святой воды.
И снова вереница ругательств.
— А ты крепкий орешек, вундеркинд, — как-то горько произнес Керк. — Большинство темных, не говоря уже про черных магов, сходят с ума после пытки святой водой.