Чернокнижник. Черная Месса
Шрифт:
Нет, Алекс, конечно, уже придумал около десятка планов побега, но в каждом из них был изъян — чертов стул. Чтобы освободиться от кандалов, ему нужно было нечто большее, нежели рваные джинсы и испачканные трусы.
— Еще какой.
Алекс вздрогнул.
— Кто здесь? — спросил он. — Демоны уже побывали, теперь ангелы?
— От них дождешься. Я, лично, за всю свою жизнь ни одного не видел.
Алекс не видел говорящего, но ощущал присутствие. Внезапно его кандалы растворились болотной тиной, кровь с груди "втекла" обратно в рот, зубы исправились сами собой и чистая рубашка вновь легла на плечи. Да даже трусы стали сухими и совсем не пахли.
— Не люблю запах амиака, — будто бы оправдывался голос. — остальное излечить, чтобы не привлечь их внимание, я не в состоянии. Сам справишься.
Алекс встал, покачнулся, но его тут же поймали чьи-то сильные и явно мужские руки. Что ж, этого хватило, чтобы хотя бы примерно выяснить очертания невидимки. И то, что крыльев за спиной у него не было.
— Я не твой ангел — хранитель, — незнакомец грубо отодвинул от себя Дума. — Мог не лапать, а просто спросить.
С этими словами "спасатель" материализовал из воздуха пистолет… Самый простой ЮСП с глушителем.
— С магами сражайся магией, со смертными — смертным оружием, — пояснил Некто, видимо наткнувшись на недоуменный взгляд Алекса. — Не стоит лишний раз привлекать их внимание.
Они подошли ко входной двери и невидимка издал звук "Тс — с-с — с".
— Ты это повторяешь второй раз, — прошептал Алекс. — но я не понимаю, чье, к черту, внимание!
— Если я их не встречал, то это еще не значит, что их не существует. Или кто, по — твоему, являются Стражами Хартии? Впрочем, ты не урожденный, так что тебя подобное не коснется. Но ведь есть и правила хорошего тона. Все, понеслась! Приготовься к джазу!
Дверь слетела с петель и грянул первый выстрел.
Вернее — пшикнул, так как из-за глушителя нормального грохота не получилось. Сразу же за щелчком бойка, последовал сдавленный стон. Короткое ругательство и все повторилось. В коридоре лежало два тела и каждое с дополнительной красной дыркой на лбу.
— Пойдем, — произнес голос перешагивая через тела.
Алекс сглотнул и последовал за парящем в воздухе пистолетом. Они шли по темному пространству, закованному в тот же камень, что и камера. Алекс даже подумать никогда не мог, что подобное строение могло оказаться под землей в Нью — Йорке. Хотя, учитывая местные россказни про аллигаторов в канализации, то…
— Замри, — прозвучал строгий шепот.
Дум застыл как вкопанный еще до того, как Некто успел договорить. Они находились за углом поворота. А по ту сторону раздавались щелчки каблуков. Стоило поблагодарить фанатиков — франтов за их демоскирующие туфли.
— Учись.
С этими словами, вернее — словом, Некто высунул пистолет и еще два раза нажал на спусковой крючок. Вновь упали два тела и никакой сирены или тревоги. Видимо Искариоты были уверены в неприкосновенности дозорных на собственной территории. А может им просто везло. Алекс не собирался ломать над эти голову. В данный момент он хотел только одного — выбраться поскорее из казематов.
— Идем.
Короткие, односложные команды говорили о многом. Еще о большем говорило то, что пистолет невидимки при стрельбе не сдвигался ни на дюйм. Либо Некто был военным с многолетним опытом, либо чертовым киллером. Так что Дума радовало уже хотя бы то, что это не ему нужно сражаться с невидимым и столь смертоносным противником.
Ему пока драки с вполне себе обозримыми ублюдками даются большой кровью. А тут такое…
Миновав еще один, ничем не отличающийся от предыдущего коридор, беглецы остановились перед дверью. Алекс подметил едва ощутимое дрожание воздуха и легкую рябь, прошедшую по пистолету. Будто бы тот исчез и сразу появился.
Видимо Некто переложил его в другую руку. В правую, если быть точным. И взмахнул левой, отворяя стальной засов безо всякого заклинания. Одной лишь волей. Значит невидимка был не только искусным убийцей, но и отличным магом. А если припомнить оброненную им фразу про урожденных… Что ж, хоть иногда в этой жизни везло и Алексу.
На этот раз они очутились в месте, больше напоминавшим современный тюремный блок, нежели древний каземат. Вот только вместо решеток, каждая камера была отделена стеклянной стеной.
— Не смотри на них, — скомандовал "волшебный Хитман".
Алекс подчинился. Он вперил взгляд в пол и шел следом, стараясь не смотреть на жертв пыток Искариотов. Так он прошел около двадцати шагов, пока не увидел собственное отражение в луже. И надо же было так совпасть, что отражение захватило кусочек соседней камеры.
Там, за прозрачной преградой, лежала девочка.
— "Ну почему так банально" — вздохнул Алекс. И буквально против воли подошел к камере.
Девочка с некогда красивыми рыжими волосами лежала на полу. Нагое, истощенное тело, упитанности коего позавидовали бы дети Освенцима, сломанной куклой валялось на помятой шконке. Вместо матрасов — пара уже давно прохудившихся шерстяных пледов. Правда заплаток и дыр на них было больше, чем шерсти, да и самих "пледов" тоже. Как бы глупо это ни звучало.
— "Проклятье" — взмолился Алекс. Только такие молитвы у него и остались… — "Пусть она будет мертва, ну пусть она будет мертва".
Вместо глаз — выжженные провалы. Вместо густой копны волос — тонкие струйки, спускавшиеся на обтянутые кожей плечи. Остальные были вырваны или тоже сожжены. На правой руке почти отсутствовали пальцы, а где они были — там не оказалось ногтей. На левой — изогнуты под невероятными, тошнотворными углами.
На ноги Алекс старался не смотреть. Такого даже его, закаленная Черной Мессой психика могла не выдержать.
— Пойдем, — на плечо легла тяжелая, но гладкая ладонь. Без мозолей и морщин. — Ты ей ничем не поможешь. Здесь никому не поможешь.
— Открой мне проход, — неожиданно сам для себя произнес Алекс.
— Зачем?
— Открой! Мне! Чертов! Проход!
Некто вздохнул и по воздуху вновь прошла рябь. Стеклянная стена никуда не делась, но Алекс прошел сквозь неё не почувствовал ровным счетом ничего.
Он опустился рядом со шконкой.
Тело, некогда бывшее девочкой лет двенадцати, забилось в испуге. Из последних сил оно старалось отодвинуться от "палача". Беззубый рот, отрезанные губы и оторванный язык. Она даже мычать толком не могла.