Чернокнижник. Первый класс
Шрифт:
Спустя минуту шока и понимания того, что все гадюки убили сами себя, а так же не понимания того, почему директор и декан светлых улыбаются, чешуйки и части мертвых гадюк превратились в темную маслянистую жидкость и потекли в одну точку, образуя расплывчатый человеческий силуэт. Затем, когда силуэт превратился в мужчину в длинном черном плаще, тот произнес тихим и холодным тоном:
— Приветствую, мои дорогие, — сказал сформировавшийся Феофан Ибрагимович и, Гриша мог поклясться чем угодно, улыбка у его декана была улыбкой Сатаны.
Бледноватый, высокий и худощавый, с аккуратной бородой, цвета смолы, и с такого же цвета волосами мужчина, стоял, заложив правую руку
Все темные ученики стояли, раскрыв рот и не понимая, за что их так наказали. «Дискриминация по расовому признаку» — выкрикнул кто-то из толпы, а Гриша просто молился, чтобы их декан не стал посылать им воздушные поцелуи. Мало ли какой дракон вылетит, потом собирай свой пепел по двору.
— Ну вот и познакомились, — директор еще раз хлопнул в ладоши и потер их, а потом добавил: — Теперь каждый подойдите к своим деканам, а мы с вами еще встретимся вечером!
Сказав это, он подмигнул и исчез во вспышке света. Яшка, подобрав упавшую до земли челюсть, подошел к Хвостову и на ухо сказал:
— Может это, не пойдем к нему, — указал он себе за плечо, где, все так же злобно ухмыляясь, стоял демон, простите, декан, — притворимся светлыми и к ней, а?
Гриша с надеждой посмотрел на толпу счастливых светлых, которым их декан показывала радугу. Увидел Алину, радостно смеющуюся над тем, что ей на нос села бабочка. Он улыбнулся, затем перевел взгляд на Феофана Ибрагимовича, который строил сейчас своих учеников, гаденько ухмыляясь. Чернокнижник сглотнул слюну, положил ладонь на плечо друга и произнес максимально героически:
— Терпи, товарищ.
Яшка, чуть ли не плача, шел за Гришей, который сам был чернее тучи. Только стоило подумать парню, что все налаживается, как все пошло по… по одному популярному месту.
Хотя пока они шли к домикам, чтобы заселиться, их декан не произнес ни слова, Гриша знал, что что-то тут не чисто. Он чуял это каким-то шестым чувством или, если точнее, пятой точкой, но ничего поделать не мог. Ему надо было плыть по течению, думая, что же будет дальше: водопад или стая голодных пираний.
Шли они недолго. Путь пролегал по гравийной дороге и Гриша вдруг понял, что остров не просто огромный, он ГИГАНСТКИЙ. Светлые ушли в совершенно противоположном направлении, что означало, что их дома находились на другой стороне острова, что говорило о его немаленьких размерах.
Яшка все бубнил и бубнил что-то вроде «Гриша, нюхом клянусь, ох намучаемся мы с этим укротителем змей». Оборотень проклинал то, что родился темным, хоть это и не могло ровным счетом ничего изменить. Остановил он свой матный поток только тогда, когда Феофан Ибрагимович повернулся к своим ученикам перед аркой у входа в поселок.
— И так, мои юные друзья, — каждое его слово, словно яд, заполняло мозг Гриши, закрадываясь все глубже и глубже, — за моей спиной находится вход в деревню первоклассников Темного факультета. Чуть дальше, — он кивком указал за забор, огораживающий деревню первачков, — находятся и остальные деревни. Там второй класс, дальше третий и так полукругом до пятого. Дальше уже факультет светлых. Не советую туда соваться. Краткий экскурс закончен, располагайтесь.
Гриша посмотрел за спину декана. Там была маленькая аккуратная деревенька. По центру была широкая асфальтовая дорога, по бокам которой находились как под копирку сделанные дома. Окруженные белым по пояс заборчиком, с газоном, двухэтажные здания
Из толпы нерешительно поднялась рука и какая-то девочка спросила:
— А, — она чуть замялась, — как определить, где чей дом?
Декан улыбнулся так, будто ждал этого вопроса и ответил:
— Каждый дом рассчитан на четыре человека. Две комнаты, значит, по два человека в каждой. В одной комнате запрещено жить мальчику с девочкой, в остальном, — он хищно взглянул на толпу, — кто успел — тот и съел.
Все посмотрели друг на друга, и тут начался натуральный апокалипсис. Давка, крики, стоны (???), скулеж, а Гриша только и видел сквозь кучу рук, ног и голов, как Яшка черной молнией несется впереди всей толпы. Дальше была только тьма…
Глава 5
— Твою ж… — выругался Гриша, глядя на ссадину над бровью в зеркало. Зеркало, повешенное в комнате, честно и храбро отвоеванной Яшкой у других учеников.
Прежде чем какой-то лопух засадил Грише кулаком в лоб, тот видел, как оборотень скрывается в ближайшем к входу в поселок доме. Яшка яростно сторожил новое жилище друзей, пока Гриша не очухался и не пришел на новоселье в теперь принадлежащую им комнату.
Само помещение, в котором юному чернокнижнику предстояло прожить год, находилось на втором этаже дома, как и то, которое заняли какие-то парни. На первом этаже, как уже узнал Гриша после небольшой разведки, прямо после входа была гостиная, при повороте налево находилась кухня, дальше по коридору две душевые, объединенные с санузлом, а справа была дубовая лестница, ведущая на второй этаж.
На втором этаже только и был, что коридор, который оканчивался находящимися по бокам дверьми. Левая дверь вела в комнату Гриши и Яшки, правая — соседей.
В самих комнатах находились шкаф с зеркалом, да кровать, тумбочка, стул и стол с компьютером. Все это в количестве двух штук, а так же четыре розетки и окно, выходящее на главную улицу. Внутри дома почти все было из дерева: начиная от полов и дверей, заканчивая лестницей и мебелью. В общем, жилье вполне себе пригодное.
Минут через двадцать пришел Сергей Петрович в количестве пяти штук (четверо несли вещи), попросил подписать пару бумажек, мол, дом номер два (а именно такой номер был у нового жилища чернокнижника) принадлежит тем и тем, и проживают здесь эти и эти. За багажом так же вышли соседи друзей. Именами парни обменялись еще при первой встрече в коридоре второго этажа, поэтому Гриша без труда мог отличить маленького блондина Семена от молчаливого громилы Димы. Они взяли свой багаж и удалились обратно на второй этаж. Гриша глянул на Яшку, однако тот лишь плечами пожал, мол, что тут скажешь. Получив свои пожитки, парни стали облагораживать свою берлогу.
На половине комнаты, принадлежащей Яшке, появились пара мячей, на стене свое место нашли мишень для дартса и календарь с какими-то пометками, сделанными красным маркером. На тумбочке, впрочем, как и у Гриши, была куча проводов от зарядок и наушников. Но когда Яшка, что-то нежно нашептывая, достал из огромной сумки полутораметровые ножны, в которых покоился такой же длины клинок, Гриша впал в ступор.
— Батя на 15-тилетие подарил, — засовывая двуручный меч с черным лезвием обратно в изрисованные рунами ножны и кладя его у спинки кровати, произнес оборотень, — говорил, мол, фамильная ценность, передается от отца к сыну. У него даже имя есть — «Топка».