Чернокнижник. Ученик колдуна
Шрифт:
– То, что я тебе показал, – высшее умение. И не столько твоего тела, силу духа надо привлечь.
– Нечистого?
– Тьфу на тебя! Силу предков. У тебя предки были?
– А как же – отец, матерь.
– Я не о том, – поморщился Коляда. – У твоего отца был отец, твой дед. А у того – свой отец, и так до двадцатого колена. Это только древо семьи. А еще и род есть, откуда родичи твои произошли. Вот сила рода, племени твоего, помогать должна.
– Дядька, я же, кроме отца, не знаю никого из рода. Как же я их силу привлеку, помощи попрошу?
– Плохо, отрок. Ладно, на себя возьму, узнаю. Если рода не знаешь, так и будешь посохом драться. Хотя для начала и посох сойдет. С завтрева обучение начинаем. Против простолюдина с кистенем, али дубиной, либо топором посох сгодится. А вот когда на тебя воин нападает оружный, тогда и магию применить не грех.
– Магию? – Первуша впервые слышал это слово.
– Знания предков. Только передаются они избранным.
– А как узнать, избран ли я?
– После узнаем. Ужинать пора и почивать. Ставь черепок в печь.
– Кулеш-то готов!
– А подогреть? Нешто холодным есть приятно? Человек от всего удовольствие получать должен. От еды, от питья, от радости, что солнце взошло и новый день настал, что вылечил кого-то от сглаза или болезни-кручинушки.
– Да какая же радость – другого вылечить?
– Мал ты еще и глуп, хотя кое в чем больше иных-других знаешь. Знания – это хорошо. Не должен человек умом с ежа или сороку быть. Но мудрость еще должна быть, а она не от знаний, а от опыта, прожитых лет, испытаний. Вот напали крымчаки, родичи твои сгинули, а ты уцелел. Первое испытание перенес. И другие будут, жизнь – не гладкий лед зимой на реке. Также колдобины и повороты будут – только держись. Но если стержень у человека есть, выдюжит, не сломается и после испытаний крепче станет. Это как железо у кузнеца. В огне греют до красна, потом молотами плющат, а затем в воду опускают, для закалки, чтобы крепче было.
– Не видел никогда.
– Батюшки твоего упущение и мое. Как снегопады утихомирятся, селяне тропинки протопчут, сходим в кузницу – поглядишь.
– Говорят, все кузнецы с нечистой силой знаются.
– Бывает. Но далеко не все, как и мельники. Те почаще.
Утром Первуша в сенях принялся дрова топором колоть, потом снег котелком зачерпнул. Волкодлак поодаль сидел, смотрел внимательно.
Первуша котелок поставил, подошел поближе:
– Что, Харитон, холодно?
Волк голову опустил, но не отошел, как всегда, в глубь леса.
– Через седмицу полнолуние.
Первуша помнил слова Коляды, что в полнолуние волкодлак в человека обращается наговором. Первуша сомневался, понял ли волк его слова, ведь отвар трав он не пил. Но волк повернул и поднял голову на бледную, едва видную луну. Стало быть – понял, можно односторонне общаться. Первуша вернулся в избу, потом лучины построгал, поджег от уголька, что в глиняном горшке жар хранили. Как лучины вспыхнули, сунул пучок сушеного мха. Он вспыхнул ярко. Теперь можно щепочки покрупнее класть, а как займутся пламенем, уже большие поленья. Снял пару железных колец, котелок на огонь поставил – снег топить. Все это время Коляда за столом сидел, что-то делал. Раз занят, мешать не следует. Сам решит, что сказать Первуше, а что нет. Отрок снова в сени направился, они холодные, неотапливаемые, сухие. Съестные припасы там хранятся – рыба соленая, пряная, сало, молоко замороженное, масло. Все в целости и сохранности месяцами хранится. Первуша сначала опасался – не сожрут ли мыши или крысы? Жалко будет. Но Коляда успокоил:
– Наговор я произнес и трижды избу обошел. Через ту черту ни одна живность не пройдет, что мышь, что таракан.
– Так нечисть же прошла, меня испугала.
– То другое, не зверье. Они и сами заклинаниями и наговорами что хочешь сделать могут.
– И тебе навредить?
– Могут, но я обратное заклинание прочту, порча к ведьме вернется. Их ни посох не возьмет, ни сила духов предков. Это только против людей действует. Все, что ты видишь вокруг – природа, звери, птицы, люди, – мир видимый. А есть еще другой. Он невидим, но он есть. Иногда мы можем видеть его посланцев, слышать их голоса. Опять же – не всем дано. Только посвященным.
– А ты посвящен?
– Болтаешь много. А кто завтрак готовить будет?
– Репу потушить, да с рыбкой? Или кулеш с салом?
– Мне все едино.
Первуша начал готовить кулеш. Рыбка – оно разнообразней, но кулеш сытнее. Коляда улыбался в усы, даже что-то непонятное пытался напеть. Первуша прислушивался, пытался понять – что поет? Однако Коляде медведь на ухо наступил да еще потоптался, музыкальных способностей не было, мотив перевирал. Такое настроение у наставника бывало не часто. Всегда ровен был, благожелателен, крика от него Первуша не слышал. Но и песню Коляда при Первуше первый раз пытался напеть. Может, стеснялся раньше, пел в одиночестве? С чего бы такое? Либо благую весть получил? Так не приходил ни сегодня, ни вчера в избушку никто.
Когда пшенка полуготова была, Первуша сало с прожилками мяса нарезал, в котел ссыпал. Сало подтает, напитает пшено. Варево булькало, доходило, а когда кулеш пыхтеть начал, Коляда сказал:
– Не слышишь разве? Кулеш готов, голос подает.
Кулеш вовремя снять надо, иначе загустеет, хоть ножом режь. Однако – хлеба не хватало, а без него какая сытость? Когда после завтрака Первуша посуду вымыл, Коляда на лавку показал:
– Садись, разговор есть.
После еды всегда немного времени физической работой не занимались, но беседовали часто.
– Прознал я, из какого ты рода, Первуша. И отец твой, и ты, как деды и прадеды, из радимичей. Племя многочисленное было, однако ноне поредело. Их духов призывать будешь, силу дадут в борьбе с врагами. Полагаю, сам сообразишь – по каждой мелочи обращаться к ним не след. Только при нужде, в трудной ситуации, когда без невидимых сил не обойтись. Род твой наряду с дреговичами, кривичами, ильменскими словенами да тиверцами, древлянами – хребет русичей. А уж чудь белоглазая да водь позже присоединились, да народу маловато у них. Один язык, ноне одна вера. Считай – братья.
– Хм, так ведь у басурман свои духи есть?
– Есть, как не быть. И крымчаки, и итильские татары своего бога имеют, и духи есть. Но дух на своей земле силен. Уйдет басурманин в набег, кроме как на силу оружия, надеяться не на что. Духи рода далеко, хоть взывает, хоть нет – не помогут.
Первуше любопытно было – откуда Коляда узнал все? Но расспрашивать не стал. Захочет Коляда – сам скажет. Тем более Первуша несколько тайн Коляды знал, например про Вещую книгу и Библию.
– Передохнули, пора и делом заниматься. Сытое брюхо к учению глухо. А для начала пойди в лес, выбери себе деревце молодое, ровное, которое глянется. Сруби, отстругай гладко. Потом вместе обожжем.