Чернокнижник

Смирнов Андрей Владимирович

Дом ведьмы был именно таким, каким должен быть: скособоченным, захламленным, с дверьми не на восток, как у всех приличных людей, а на север. Правда, дом стоял на земле, а не на птичьих ножках, как положено в сказках, но отсутствие этой последней детали сполна возмещалось лошадиными, коровьими и человеческими черепами, развешенными на длинных жердях вдоль частокола. В общем, ведьмин дом производил самое угнетающее впечатление.

Проснувшись поздним утром, Эльга долго лежала с открытыми глазами. Во всем теле она ощущала слабость и опустошение. Окончание полета она помнила смутно: кажется, она несколько раз теряла

сознание. Ей казалось тогда, что весь мир превратился в гигантскую занозу, которая медленно проталкивается через ее нутро. Еще она помнила, что почти ничего не видела по пути и что они мчались быстро, как ветер. Впрочем, вполне возможно, что они с Мартой Весфельж и в самом деле превратились в ветер — кто знает? Эльга уже ни в чем не была уверена.

Комната, в которой она лежала, была погружена в полумрак. Окошко покрыто толстым слоем изморози.

Под потолком развешены пучки трав. Вдоль стен лавки и сундуки. От печки, рядом с которой стояла кровать, исходило тепло.

В комнате было тихо. Внезапно из-за печки вышла черная кошка. Встретилась глазами с Эльгой и несколько секунд бесцеремонно ее разглядывала.

— Кис-кис-кис! — Эльга улыбнулась и вытащила из-под одеяла руку. Кошка презрительно посмотрела на девушку и ушла обратно за печку.

«Может, это Марта? — перестав улыбаться, подумала Эльга. — Превратилась и ходит по дому… у них это просто».

Она полежала еще немного. Когда она уже совсем собралась встать, в сенях послышались шаги, потом скрипнула дверь, кто-то вывалил рядом с печкой охапку дров, И вот перед глазами Эльги, загораживая падающий из окошка свет, образовалась дородная фигура Марты Весфельж. Щеки с мороза у нее были красными, словно яблоки.

— Ну ты, девица, и горазда спать! — возгласила Марта, уперев руки в боки. — Поди, полдень уж прошел. Давай-ка, вставай! Нечего валяться.

Эльга медленно села на кровати. Сразу закружилась голова. Подождав немного, встала на ноги. Чтобы не упасть, ухватилась за печку.

— Ууу… — сказала Марта. — Да ты дохлая совсем… Пройди, умойся. Холодом подыши. А я пока обед приготовлю. Откармливать тебя будем. А то тощая ты, как жердь. Маленькая и тощая. Куда ж это годится?

Немного придя в себя, Эльга оделась, умылась (Марта налила в умывальник теплой воды и дала чистое полотенце) и вышла во двор. Черепа раскачивались на ветру и тихо постукивали о дерево. На частоколе неподвижно сидели вороны, на появление Эльги никакого внимания не обратившие.

Двор был засыпан снегом, но часть его Марта уже успела убрать — под навесом рядом с крыльцом стояли деревянная лопата и волшебная метла. Еще дальше, под окошком, Эльга заметила очищенную от снега скамейку, подошла и села на край. В огромных валенках которые одолжила ей Марта, холода совсем не ощущалось. Эльга долго сидела, смотрела по сторонам, на двор, на небо и облака — и чувствовала, как оживает. Холод и ослепительно белый снег как будто вливали в нее жизнь, наполняли какой-то потаенный резервуар, полностью опустошенный во время вчерашнего перелета. «А я ведь тоже колдунья», — вдруг подумала она. Никогда раньше Эльга не думала о себе так — ни когда училась знахарскому делу у матушки Марго, ни во время путешествия с Уиларом. Впрочем, когда рядом был Уилар, она вообще больше пугалась, чем думала.

Теперь впервые мысленно причислив себя к тому роду людей, к которому

принадлежала и матушка Марго, и Уилар Бергон, и Марта Весфельж, и все те, кто погиб во время вчерашней бойни, она не ощутила ни сомнения, ни внутреннего сопротивления. В ее душе, почти случайно и почти незаметно, произошел какой-то глубокий внутренний переворот. Она больше не могла закрывать глаза на то, кем является по своей сути. Вместе с тем, и сейчас она начала понимать это, осознание и принятие своей природы заключались не просто в констатации факта, но также предполагали какие-то очень важные последствия, содержали в себе полный пересмотр всей ее жизни.

Ее тревожили эти последствия (она еще не знала, какие они, просто ей никогда не нравились перемены в ее жизни — какие бы то ни было), но вместе с тем мысль о том, что она тоже является колдуньей, а значит, может делать разные необыкновенные вещи, была приятна. Она решила колдануть что-нибудь «эдакое». Надо было только найти подходящий объект для приложения своих сил.

Объект был найден почти сразу.

Эльга вытянула руку в сторону сидящей на колу вороны и повелела:

— Иди сюда!

Ворона пару раз моргнула, потом повернула к Эльге клюв. Потом снова отвернулась. Взлететь она даже не подумала. Даже крыльями не пошевелила.

Эльге стало обидно.

То ли от обиды, то ли от ослепительно белого снега у нее начали слезиться глаза. Посидев еще немножко и почувствовав, что, несмотря на теплую одежку, она потихоньку замерзает, Эльга встала и вернулась в дом.

От тепла и пара воздух внутри дома был густым, как в бане. Эльга поспешно разделась. Ведьма суетилась рядом с печкой — помешивала закипающее в котелке варево и следила за тем, чтобы молоко не убежало из кувшина. Кошка лежала на лавке и, прищурившись, лениво наблюдала за манипуляциями Марты. Эльга села рядом с кошкой, но особенно рассиживаться не пришлось — Марта быстро пристроила ее к делу: поставить на стол плошки, кружки и ложки, порезать хлеб и прочее. Когда каша была готова, сели обедать. Эльга пила горячее молоко, ела свежий белый хлеб и вкусную пшеничную кашу на молоке и топленом масле, и чувствовала, что это — одна из тех немногих минут в ее жизни, когда она может сказать: «Мне хорошо и больше ничего не надо».

— А у вас одна корова или две? — спросила Эльга, когда они ополовинили котелок.

— А с чего ты взяла, что у меня есть корова? — вопросом на вопрос ответила Марта.

— Но… как же… — Эльга растерялась. — А молоко?..

— Ну вот еще, корову держать!.. — хмыкнула ведьма. — К чему? Мне каждый день из соседней деревни парное привозят.

— А вы одна живете?

Марта кивнула:

— Как видишь.

— А кто за домом присматривал, пока вас не было?

— А что за ним присматривать?

— Ну вот кошка… кто ее кормил?

Кошка, услышав это заявление, насмешливо посмотрела на Эльгу.

— Три. — Марта показала девушке три пальца. — Три вещи тебе скажу. Во-первых, присматривать за ней не надо. Разве что присматриваться. Во-вторых, она все время, пока мы в этом чертовом замке околачивались, была со мной. В-третьих…

— С вами? — изумилась Эльга. — У вас не было никакой кошки…

— Была, — безапелляционным тоном заявила Марта.

— Но я же видела!

— Что видела? Мою кошку? Ну вот — видела, а говоришь — «не было»!